Судьбы - [44]

— Я сказала тебе уже, — Коринфия тоже стала выходить из себя. В её груди вспыхивали то жар, то холод. Гнев. Она никогда прежде так не сердилась. — Я даже не знала, есть ли у тебя сестра.

— Ты лжёшь! — Слова прозвучали взрывом. Люк повернулся к ней лицом. Он потянулся за чем-то в задний карман — бумажник, — затем вынул старую помятую фотографию. Вдруг он наклонился, и на одно самое безумное мгновенье Коринфии показалось, что он собирается её поцеловать. Вместо этого он прихлопнул фотографию к стене всего в нескольких дюймах от ее головы. — Где она?

Коринфия замерла. На фото была девушка с длинной копной черных волос, зелеными глазами, слегка кривой улыбкой.

И татуировкой жасмина на внутренней стороне правого запястья.

Казалось, что комната перевернулась вокруг Коринфии.

— Я… я знаю ее, — прошептала Коринфия, сигнал тревоги вспыхнул в ее голове. Неверно, все неверно. Слишком много совпадений.

Или никаких совпадений не было.

Челюсти Люка сжались. Он отстранился и сунул снимок обратно в бумажник.

— Я так и знал.

— Нет. Я видела ее. Я пыталась ей помочь, но… — Она покачала головой. Она вспомнила вспышку жаркой паники, внезапно охватившей ее, когда она рубила цветок, захвативший девочку. — Я не знала, что она твоя сестра.

— Скажи мне, как ее найти. — Голос Люка снова стал холодным.

В голову Коринфии пришла идея. Это был риск — он мог узнать, и даже наверняка, что она не была смертной. Но она не могла оставить его в таком состоянии — когда он смотрит на неё с ненавистью в глазах.

— Я могу показать тебе, — сказала она, облизывая губы, которые снова стали сухими. — Принеси мне ту чашу с водой. — Она указала на тележку, которую оставил Рис.

Несколько долгих секунд Люк смотрел на нее, прежде чем пройти к столику у кровати. Он осторожно поставил чашку перед Коринфией, затем выпрямился и скрестил руки на груди. Очевидно, он до сих пор думал, что она — как он выразился — под своими порошками. Сумасшедшая. Ещё одно человеческое слово.

Ну и пусть. Она сделает ему такой подарок, она покажет ему.

Коринфия расстегнула одну из хрустальных серёжек, которые чудом еще оставались на месте, и острым кончиком проколола указательный палец. Люк негромко протестовал. Набухла крошечная капелька крови. Коринфия покачала ею над водой, морщась даже от этих незначительных усилий. Так она была слаба.

Жизнь за жизнь. Даже сейчас она чувствовала, как истекает ее энергия.

Кровь закружилась, растворяясь в воде. Когда вращение успокоилось, сформировалось изображение: Жасмин, лежащая в середине гигантского цветка, удерживаемая ярко-голубыми лепестками. Лозы обернуты вокруг ей рук и одна пронзила кожу прямо под татуировкой. Она выглядела бледнее чем раньше, и явственнее просматривались голубые вены вены на коже..

Люк судорожно выдохнул. Мускулы лица судорожно дернулись, как будто его ударили. Он тяжело опустился на кровать рядом с Коринфией, наклонившись ближе. Его плечо прижалось к ее, и на секунду она сосредоточилась на ощущении близости с ним, на его запахе.

Энергия — чистая и белая — неожиданно прошла через ее тело, так же как это было, когда она выкачивала её из садов в ротонде.

Пульс участился.

Она могла получать энергию от людей? У неё в этом никогда не было необходимости, она всегда получала достаточно силы от деревьев, океана и земли под ногами, чтобы поддерживать себя в Мире Людей.

Люк протянул руку и коснулся отражения. Оно исказилось. Изображение Жасмин подёрнулось рябью.

— Что… что, черт возьми, с ней происходит? — Лукас едва мог выговорить слова, его трясло.

— Она превращается в Кровавую Нимфу.

Коринфия обернулась на звук голоса Риса. Она не слышала, как он вошёл в комнату. Похоже, и Люк тоже не слышал, судя по тому, как он подпрыгнул. Магс сидела на плече Риса непривычно безмолвная, как статуя из оникса. Коринфия посмотрела на Риса, который нёс в руке маленький пузырек. Как он смог увидеть — почувствовать — изображение в воде?

— Что? — спросил Люк.

— Это означает, что в ближайшее время она умрет. — Рис поставил плетеную корзину на деревянный стол и начал перебирать содержимое. — Часть ее воли, в любом случае. Ее тело будет жить. Ей придется кормиться, чтобы выжить.

— Кормиться? — Люк чуть не подавился, произнося это слово. — Что это значит?

Ни Коринфия, ни Рис не ответили. Коринфия чувствовала, как кровь пульсирует по её телу. Как его жаль. Внезапно ей захотелось сжать руку Лукаса. Но она этого не сделала.

Парень встал чуть не опрокинув чашу с водой. Образ Жасмин расплылся. Он провел рукой по волосам:

— Я могу остановить это? Могу спасти ее?

— Может быть, — сказал Рис. Он стоял нахмурившись, глядя в землю. Затем сказал: — Я слышал разговоры, что нектар Цветка Жизни может исцелить любой яд, известный или неизвестный, хотя никогда не имел возможность увидеть это сам.

Все тело Коринфии напряглось, и она сжала губы, не смея вымолвить ни слова. Ее сердце отчаянно билось, стуча в груди так сильно, что она была уверена-они его слышат.

Рис поставил флакон и, подойдя к камину, вытащил что-то из утопленной в стене ниши. Он принес это обратно к кровати.

У книги был выцветший кожаный переплёт и пожелтевшие края, её скрепляла сыромятная полоска, несколько раз обернутая вокруг. Рис бережно размотал полоску и одну за другой стал переворачивать страницы с замысловатыми набросками цветов и растений. В другое время Коринфия попросила бы его листать помедленнее, чтобы она могла рассмотреть изображения. Кто бы ни написал её, он был талантливым художником, цветы выглядели так, будто росли прямо на странице; и Коринфия чувствовала, что если бы только ей удалось заполучить эту книгу, она могла бы извлекать жизнь прямо из неё. Она чувствовала отчаянье, жажду жизненной энергии, чтобы восполнить то, что потеряла.