Судьба-злодейка - [57]
Ну, я с соседом попрощался. Заехал в роддом, передал Юле цветы, принес букеты доктору, которая принимала роды, акушеркам, медсестрам. И поехал к тестю.
Теща тут же позвонила на работу, взяла выходной. Я приехал. Смотрю, тесть – неодетый, в майке и трусах, сам над плитой стоит, что-то готовит. Я таким его никогда не видел. Прямо со сковородки – шипящие котлеты, закусочка, из холодильника бутылочку водочки достал, весь волнуется, слезы смахивает – настолько для него это было событием, что внук родился.
Потом я захотел закурить. Мы вышли на балкон (Монахов некурящий был), и он так тихо говорит:
– Саш, ну ты меня прости. Я был не прав. Я думал, ты несерьезный человек.
И я его отчасти понимаю, потому что весь ВГИК легенды рассказывал про мои похождения. Но когда родился сын, Монахов поверил, что у нас с Юлей серьезные отношения. И последние годы до его кончины мы с Монаховым замечательно ладили.
Монахов и Бондарчук
Хоть Монахов после той размолвки по поводу экранизации «Войны и мира» больше не работал с Бондарчуком, но они поддерживали связь. Однако Владимир Васильевич всегда держался своих принципов. Помню, Бондарчук пригласил его на премьеру своего фильма «Они сражались за родину». Когда Монахов вернулся с премьеры в Доме кино, я был у них дома. И он, человек непьющий, говорит:
– Саш, есть выпить?
– Нет.
– Сгоняй куда-нибудь, найди.
Я купил, вернулся. Вижу, он расстроенный сидит, потерянный.
Я его спросил, что случилось. И он ответил:
– Знаешь, я к Сереже не подошел поздравить его с премьерой.
Я не понял:
– Почему?
– Не знаю, смятение в душе. Сережа тоже войну знает. Фильм-то неплохой, народ будет принимать. Но ведь это неправда. У Шолохова-то правда, а у Сережи – ложь. Мы же двадцатилетними воевали все, мы мальчишки были, дети – а у него… Сколько лет Сереже Бондарчуку, Славе Тихонову, Юре Никулину, Васе Шукшину? У Шолохова-то это молодые все ребята. И подвиг их в том, что они сражались за родину – мальчишками.
Да, в основном молодежь войну выиграла – это верно. Хотя мы об этом не задумываемся, когда смотрим фильм. Ведь стилистика фильма такая эпическая, как фреска античная, что неважно, какого возраста персонажи. Главное – характер. А Монахова это задело. Это шло вразрез с его принципами, с его пониманием правды на экране.
Потом Сергей Федорович снова протянул руку дружбы и Озерову, и Монахову. У Бондарчука был юбилей, к которому приурочили вручение ему звания Героя Социалистического Труда. Сергей Федорович пригласил Монахова и Озерова на банкет по этому случаю. Владимир Васильевич и Любовь Михайловна тщательно готовились. За ними заехал Озеров с женой, и все вчетвером поехали в ресторан.
А мы с Юлей, воспользовавшись их отсутствием, пригласили в гости компанию друзей. Сидели в Монаховской квартире (тогда мы еще снимали жилье), накрыли на стол. И вдруг звонок в дверь. Я обрадовался:
– Ну вот, кто-то еще подъехал…
Открываю дверь… стоит Монахов. И грустная Любовь Михайловна. А за их спиной Озеров со своей супругой – улыбается. Монахов, мрачный, смотрит на нас на всех. Озеров взглянул на друга и все понял: Монахов хотел один остаться, с Юрой посидеть, а в квартире – чужие люди. Тогда Озеров Монахова в бок толкает:
– Вовка, молодежь. Нас ждут, фронтовиков – заходи!
И заталкивает его в квартиру, садится за стол, берет всю инициативу на себя:
– Ребята, наливайте! За нас, фронтовиков, за наших жен!
Таким образом он снял все царившее напряжение. И мы сидели весь вечер. Монахов достал старый немецкий аккордеон, хранившийся у него со времен войны, заиграл.
Когда гости стали расходиться, мы с Озеровым вышли в коридор и я его спросил, почему Владимир Васильевич такой мрачный и почему так быстро они вернулись с банкета.
– Санечка, мы надели свои фронтовые орденские планки, Ленинские медали. Приходим – а оказывается, для всех нас а-ля фуршет, стоять нам за круглыми столиками, а члены ЦК и Политбюро с Сергеем Федоровичем и Ириной Константиновной – сидят. Я и сказал Володьке: «Мы – фронтовики и должны стоять? Как-то неправильно это…» Мы встали и тихо ушли…
И Монахова, и Озерова обидело такое обращение. Оба они четко понимали разницу между службой властям и службой Отечеству.
Кстати, именно Юрий Николаевич Озеров открыл мне поездки за границу. Он пригласил меня сниматься в фильме «Битва за Москву» в роли капитана Кияшко, а съемки проходили в Словакии. Озеров добился через министра обороны, чтобы мне открыли выезд за границу. Это была моя первая поездка за рубеж, и после этого я стал ездить по всему миру.
Лена Монахова
Старшая сестра Юли Лена после ВГИКа устроилась редактором в Госкино, она курировала ряд региональных киностудий документального кино.
Мы все переживали за Ленку: старшая сестра, а замуж никак не выходит. Все ждет своего мужчину. Как-то приехала к нам в гости из Твери двоюродная сестра Владимира Васильевича Кэт, как мы ее называли, кандидат медицинских наук. Она – участница ВОВ, бывшая партизанка. Очень веселая женщина, но одинокая. У нее не было ни мужа, ни детей.
Вот мы сидим, накрыли на стол, ждем Лену, которая должна была вернуться из Пицунды, куда ездила в отпуск. Входит Лена с молодым человеком: высокий симпатичный парень вносит ее чемоданы – провожает. Мы пригласили его за стол, познакомились – звали парня Слава Волков, был он из Петербурга. Мы с Кэт переглянулись.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».