Судьба Томаса, или Наперегонки со смертью - [13]

— Как давно вы знаете патрульного Шефорна?

— Почти восемнадцать лет. У нас спустило колесо. На другом лимузине. Оскар в семьдесят четыре года был в прекрасной форме. Энди проезжал мимо и, оценив ситуацию, настоял на том, чтобы Оскар отошел в сторону и позволил ему сменить колесо.

— А в ответ Оскар представил его будущей жене?

— Пенни. Она умная, хорошенькая, честолюбивая и любит детей. У нее диплом по виноделию.

— Я в этом ничего не понимаю. Потому что невежественный.

Миссис Фишер похлопала меня по плечу:

— Дитя, ничего подобного. Все знать невозможно. Виноделие — искусство создания вин. Пенни уже владела участком земли, где рос виноград, когда встретила Энди Шефорна. Каждый год она… они… увеличивали участок и продавали на сто ящиков вина больше, чем годом раньше. Скоро они могли продавать на четыреста ящиков больше, на семьсот. Из дорожной полиции уходят на пенсию после тридцати лет службы. Тогда он вместе с ней будет работать на виноградниках и в винокурне. А к тому времени, когда они передадут свое дело детям, их будет девять, а не восемь, как они планируют, бренд станет знаменитым. Им придется построить отдельную комнату на винокурне, чтобы выставлять все полученные призы, и это будет их семейный бизнес на многие, многие поколения.

— Это просто удивительно, мэм. Я про предсказание.

— Это не предсказание.

— Нет? Тогда что же?

— Просто так будет.

Я подумал об этом, но этот ее ответ ничего мне не объяснил.

— Вы напоминаете мне одну мою знакомую девушку, Аннамарию.

— Сорок лет тому назад я знала Аннамарию Юдель. Одаренного дизайнера женской одежды и портниху. Себе она все шила сама. Наверное, иначе и быть не могло, потому что при росте пять футов и два дюйма весила она триста шестьдесят фунтов. Голову брила каждый день, брови выщипывала. Лицо у нее было гладким, розовым и нежным, как у младенца, отличаясь только тройным подбородком.

— Другая Аннамария, — ответил я.

Теологи говорят нам, что это падший мир, что Адам и Ева погубили его, когда нарушили данное ими слово. Возможно, вы не верующий, но если вы честный человек, то согласитесь, что с этим местом что-то не так. Бессмысленное насилие, разъедающая зависть, слепая ярость, осознанное невежество вроде бы доказывают, что Земля катится в тартарары, но ведь хватает и абсурда, который мы видим везде. Люди разбитого мира, сошедшие с пути истинного и бредущие куда глаза глядят, к забвению или в поисках смысла, часто ведут себя глупо, а иногда и забавно. Их глупость — и моя тоже — иной раз может быть лампой, которая освещает мою душу, несмотря на все угрозы и страдания. Я подозревал, что к моменту нашего расставания миссис Фишер оставит меня светящимся.

— Я полагаю, вы даже знаете, сколько внуков будет у мистера и миссис Шефорн.

— Тридцать два.

— А из них девочек?

— Восемнадцать.

Я повернулся к ней. Миссис Фишер озорно улыбалась.

Проезжая мимо восемнадцатиколесника с логотипом «Пепси», я вспомнил ее ответы на некоторые вопросы полицейского.

— Так я очень скоро буду выглаженным и полностью синим.

— Совершенно верно, дитя. Ты уже заметно к этому продвинулся.

— А что это значит… быть выглаженным и полностью синим?

— Ты поймешь, став выглаженным и синим.

— Кто такой Хитклифф? — спросил я.

— Хит. Мой покойный муж. Истинная любовь моей жизни. В апреле исполнится двадцать восемь лет, как он умер.

— Патрульный Шефорн знает, что ваш муж умер?

— Естественно.

— Но он спросил, «в порядке ли у Хитклиффа в остальном».

— Ты отменный слушатель. Мне это нравится.

— На что вы сказали, что он идеальный.

— Мертвый, но идеальный.

Вместо того чтобы объяснить этот парадокс, миссис Фишер достала из огромной черной сумки упаковку шоколадного печенья. «Угощайся», — предложила она.

Но внезапно меня с силой потянуло на юг, не только благодаря моменту движения мчащегося «Мерседеса», но и психическим магнетизмом. Маскарадный ковбой находился где-то неподалеку, и мы быстро сокращали разделявшее нас расстояние.

Глава 5

Ни одну стоянку для грузовиков невозможно спутать с космопортом, но в этой — «Стар Трак»[4] — ощущалось что-то научно-фантастическое, и я бы не удивился, если бы луч перенес сюда из орбитального дома для престарелых Звездного флота капитана Кирка и мистера Спока в шлепанцах с кроликами, пижамах и с ходунками. Навесы над многими бетонными островками с топливными колонками — стальные овалы с неоновыми трубками по периметру — по ночам выглядели как летающие тарелки, а сами колонки напоминали роботов на плацу. Фасад большущего здания облицевали нержавеющей сталью — или пластиком, отлично имитирующим нержавеющую сталь, — с обводами и деталями столовой, построенной в стиле арт-деко, но нужного эффекта архитектору добиться не удалось. Из-за громадных размеров в здании чувствовалось что-то военное, не составляло труда представить его, скажем, штаб-квартирой инопланетного военачальника, командующего экспедиционным корпусом пришельцев.

Всю территорию стоянки огораживал забор, важный момент для дальнобойщиков в нынешние беззаконные времена, когда многим из них приходилось возить с собой оружие, легально или нет. Две широченные полосы асфальта вели к стоянке, две — к автостраде, проходили они через одни ворота, между барьерами из сетки, въезд и выезд контролировался установленными на столбах видеокамерами наблюдения. Над воротами висел транспарант с надписью: «ПАРКОВОЧНЫЕ ЗОНЫ ПАТРУЛИРУЮТСЯ 24/7».