Судьба - [16]

Вот так и парень пел там, на вышке…

— Куддуска! — завопила Рая. — Куддуска, шайтан!

Она схватилась за голову, зажала уши и повторяла без конца его имя, не слыша больше ни его «ла-ля-ля», ничего другого, словно так ей было легче кричать самой.

А Хиёл про себя подумал: так, понятно, это не случайно.

— Муж? — спросил он.

— Какой муж? — удивилась Рая. — Кому нужен такой обормот в мужья? Куддуска!

Может быть, парень упивался своей работой, может быть, выхвалялся перед ней, но он не обращал никакого внимания на ее крики, и Рая побежала к вышке. Хиёл невольно потянулся за ней, проваливаясь в песок по щиколотку.

На втором витке лестницы Хиёл внезапно остановился, и Рая заметила его замешательство.

— Что, боишься? — спросила она насмешливо. — Не надо бояться. Бояться нельзя.

Выше лестница дрожала сильнее. И вдруг Рая вспомнила:

— Тебе же держаться трудно… Руки!.. Слезай!

Хиёл отрицательно потряс головой.

— Куддуска! — крикнула Рая вверх и оглянулась на Хиёла. — Слезай, пижон! Один там, другой здесь!

Они лезли все выше.

— Ла-ля-ля! — уже било в самые уши.

— Живой? — спрашивала Рая то ли Куддуса, то ли Хиёла.

— Привет! — сказал небрежно Куддус.

— Пристегнись сейчас же! — велела ему Рая. — Встань на пол!

Пристяжной пояс Куддуса висел тут же, белые зубы сверкали на скуластом запыленном и загорелом лице. И глаза, как две черные пули.

— Раз, — сказала она, — два…

Хиёл увидел в ее руках милицейский свисток, но Куддус не дал ей сосчитать до трех!

— Тревога отменяется, — сказал он, спрыгивая с обрешетки на пол мостика. — Работа закончена… Куддуска целый, не надо плакать.

— Глупый! Вот глупый! — все еще распаленно крикнула Рая. — Кто о тебе будет плакать? Очень надо! Не жди…

— Зачем тогда так кричать? — спросил Куддус, растопырив руки, черные от мазута и глины.

— Расшибешься, тогда тебя пластырем не склеишь.

— Вай-вай! — сказал Куддус.

— Ну, ладно, — ответила Рая. — Ладно. Больше я с тобой не разговариваю.

— Тогда я уезжаю… — горько сказал Куддус. — Куплю мотоцикл, сяду и уеду… Деньги есть.

Рая молчала.

— Правда, на глубокое бурение встаем? — спросил Куддус.

Она опять не раскрыла рта.

— Интересно…

Хиёл смотрел, как отлетали от дизеля сизые облачка выхлопных газов. Вслед ветер гнал невесомую пыль… И оттого, что пыли тут было много и некуда ей было скрыться, вся пустыня дымилась…

Вдруг дизель стих и наступила необыкновенная тишина.

— Лучше уезжай, Куддус, — вздохнула в этой тишине Рая. — Все равно я доложу о тебе Ягане Ярашевне. Или самому главному инженеру…

Куддус приторачивал какой-то свой высотный инвентарь к стропилам вышки. В изогнутых крылышками губах его бродила усмешка. Кнопки жгучих глаз нацелились на Хиёла.

— Я уеду — другой будет, — сказал он.

— Сказала бы я тебе, Куддус, — покачала головой Рая, — да лучше не скажу…

Она стала спускаться, задев Хиёла плечом.

Куддус, свесившись, долго смотрел, как ее фигурка становится все меньше и меньше.

— Боевое крещение? — спросил он, показав глазами на руки Хиёла.

— Случайность…

— Здорово! — язвительно поцокал языком Куддус. — Быстро успел. Теперь мы будем работать, а ты — смотреть?

— Я и так смогу, — как бычок, наклонив голову, бросил ему Хиёл и попытался сжать перебинтованные ладони в кулаки.

— Так не сможешь, — сказал Куддус, покрутив головой, а рот его неожиданно расплылся до ушей.

— Увидим.

— Ты что, подвиги приехал совершать? — спросил Куддус.

Глаза его заинтересованно блестели.

— Ну, давай, давай!

3

Главный инженер Корабельников вышел из вагончика и пошел к Рае под козырек, устроенный на одном крыле вышки, возле вибрационных сит, договориться о качестве раствора. Шахаб остался наедине с Яганой, за чайничком остывшего чая. Пиалы стояли среди раскрытых вахтенных журналов и раскиданных по столу бумаг.

Уже все было перелистано, Ягана отложила карандаш, рассчитав или хотя бы прикинув возможную скорость проходки… Шахаб ждал, уперев ладони в круглые колени. Все в нем было крупно, основательно, от кепки на голове, большой, как таз, до солдатских ботинок. И молчание тоже.

— Как это понимать, Ягана? — спросил он наконец.

— Что, Шахаб?

— Глубокое бурение?

Ягана тоже ждала вопроса, но все же сказала не сразу.

— Это понимать надо так, что управляющий трестом Надиров не хочет больше ждать дополнительных сведений разведки и отдал приказ о бурении промышленных скважин.

— Цель?

— Сэкономить государственные средства. Дать газ не тогда, когда захотят разведчики, которые за это не отвечают, а тогда, когда потребуется…

— А вы?

— А я с ним согласна.

Шахаб слышал и крики Раи, и песню Куддуса, но то, что удерживало его здесь, было важнее.

— Так, — сказал он, — так…

Это значило, он думал.

— А вы? — спросила его Ягана.

— Не знаю…

Шахаб пожал плечами, как будто две скалы взгорбились и опустились.

Упершись в стол локтями, Ягана сплела пальцы рук и ткнулась в них лбом.

— Шахаб! — воскликнула она. Вы можете решиться хотя бы на то, чтобы сказать определенней?.. Или мужчины уже забыли о решимости?

— Будем стараться, — сказал Шахаб.

— Почему вы не сказали Надирову, если против?

— Вот то самое… — проворчал Шахаб. — Овечий характер.

— Возразить вы не можете?

— И Бардаш не смог?

— Бардаш смог. Но ведь возражений мало… Надо что-то утверждать… Надо решаться! А это… это не идет у вас дальше предостережений!