Судьба-Полынь Книга I - [40]

Ильгар почувствовал возбуждение, когда услышал холодный шелест железа, покидающего ножны. Блестели полумесяцы топоров в руках братьев Нура и Гура; стрелы выпархивали из колчанов и ложились на луки. Остальные вооружились рогатинами. От предвкушения драки у Ильгара затрепетало сердце, но разум оставался холоден и расчетлив. Когда в руках не только твоя жизнь, а еще десять, поневоле научишься сдерживать мальчишеские порывы. Командир не должен без крайней нужды лезть на рожон и тащить за собой подчиненных.

Воины построились и двинулись вперед. Туда, где раздавался шум; откуда прискакала лошадь, и дождевой поток принес кровь…

— Вижу повозку! — крикнул Кальтер. — Вокруг никого. Не западня ли?

— Не похоже на засаду, — покачал головой Барталин. — Трава низкая, не спрячешься. В такой повозке и четверым-то тесно, так что вряд ли оттуда кто-нибудь выскочит, а выскочит — прирежем.

Они полукругом обступили повозку. Никаких следов схватки. Если даже где и попятнала траву кровь, непогода смыла все без остатка. Но в грязи лежало порванное знамя Плуга на обломке древка. По нему словно топтались, вминая в жижу.

— Оставь, — велел Барталин, когда Кальтер попытался вытащить стяг. — Пусть умрет вместе со своим отрядом. Гур, разведайте с братом, что в повозке.

Нур вспорол тент топором, а его близнец вломился внутрь. Через мгновение он соскочил с облучка и покачал головой.

— Пусто. Кто-то даже лавку выломал. Только воды натекло по щиколотку.

Ильгар убрал меч. Опоздали. Чтобы здесь ни произошло — нападавшие действовали молниеносно. И самое странное — тела исчезли. Это было плохо. Никто не может убивать людей Сеятеля безнаказанно! Душегубов следовало найти и отправить на костер.

— Здесь труп, — прохрипел Снурвельд. Слова всегда давались ему с трудом — еще в раннем детстве неведомая болезнь растерзала его горло. Он древком рогатины попытался перевернуть тело. — В траве завяз…

Громыхнуло. В мгновение ока небо заволокло черными тучами, поднялся ветер, земля вновь задрожала от громовых раскатов. С первыми каплями вернулся и потусторонний туман. Он был неподвластен ветру, густо стелился по-над дорогой, заволакивая непроглядной пеленой место вокруг повозки. Такое просто невозможно! Природа Ваярии коварна, но здесь творилось нечто иное. Воины сбились в кулак, ощетинились железом, медленно попятились прочь.

— Снурвельд, назад! — крикнул Ильгар, силясь перебороть гулкие раскаты. Его не оставляли воспоминания о Сердце Саяр. Если в дело вступили настоящие божества — жди беды. Он снова закричал: — Уходите оттуда! Бросьте тело!

Ребят не пришлось долго упрашивать. Снурвельд и Марвин поспешили прочь от повозки.

И тогда Ильгар увидел…

Они словно рождались из тумана и дождя. Коренастые воины, облаченные в диковинные латы. Их было семеро. Один двинулся следом за отступающими парнями.

— Кальтер! — скомандовал Ильгар.

Лучник отпустил тетиву. Стрела воткнулась в бок преследователю. Тот покачнулся от удара, но не издал ни звука. Остановился, посмотрел сквозь прорези в странном кожаном шлеме. Потянулся достать из петли на поясе шипастую палицу. Еще две стрелы попали в живот, но враг по-прежнему остался на ногах. Словно потеряв интерес к кучке перепуганных людей, повернулся спиной к жнецам и побрел к соратникам.

Из-за пелены дождя появилось еще человек двадцать. Палицы и топоры в руках, треугольные щиты за спинами. Воины дождя забрали своего мертвеца и растворились в тумане. Последний из них остановился. Наставил изогнутый меч на отступающих жнецов и что-то крикнул. Потом исчез. Ильгар зашипел от боли. Кожу на груди вновь терзал незримый огонь.

Теперь ни о какой приятной прогулке речи не шло.

Ребята были взвинчены: не сыпали остротами, не притрагивались к вину и пиву. Не звучали больше залихватские песни, смолкли хвастливые байки. Многие посматривали на небо, точно опасались, что вот-вот на нем соберутся тучи и хлынет дождь. Трижды далекие раскаты грома заставляли бойцов вздрагивать. Снурвельд рассказал, что мертвец, найденным им, имел мало общего с человеком. Белые волосы, синие глаза без зрачков. Несмотря на глубокую рану на груди, из него не вытекло ни капли крови. Такие подробности еще сильнее насторожили жнецов.

Нерлин выглядел бледным и испуганным, постоянно озирался, время от времени перебирал поклажу и тихо костерил неизвестных убийц, лишивших его покоя. И он был не одинок в своем страхе. Боясь угодить в засаду, никто из отряда ни на миг не смыкал глаз, а по нужде ходили в кусты по двое, а то и втроем.

На их счастье лето разыгралось в полную силу. Солнце припекало до позднего вечера и даже ночи на продуваемых всеми ветрами равнинах стали жаркими. Небо очистилось от туч, лазурный свод простирался над землей, вселяя в путников уверенность и наполняя сердца радостью. Природа возвращала должок за пасмурные дни, утренние холода и проливные дожди.

Грунтовая дорога сменилась самым настоящим замощенным булыжниками трактом.

— Мы приближаемся к Сайнарии, — весело проговорил Нерлин. — Моей новой родине и самому прекрасному городу во всей Гаргии! Красивые ухоженные женщины, вкусная еда, лучшие вина со всего света, уличные оркестры менестрелей… чтоб им пусто было, горлопанам проклятым! Как же я соскучился по всему этому!