Судьба наизнанку - [12]

– Да, – криво усмехнулся Загорудько, – судя по всему, в ещё довоенный Советский Союз. Нам здесь не сильно рады будут.

– Почему? – спросил водитель.

– Ты где служишь? – вопросом на вопрос ответил Андрей.

– В украинской армии, – не понимая, сказал Кононенко.

– В армии независимой Украины, – уточнил Загорудько, – с соответствующими знаками на обмундировании и маркировкой машин.

– А что это значит? – продолжал тупить водитель

Мысленно обругав «поколение пепси» за леность ума, отягощённую исторической безграмотностью, Загорудько почти ласково ответил.

– А то, что под жовто-блакитным стягом и трезубом в гражданскую петлюровцы и сичевики воевали! Соображаешь, кто мы для Красной Армии и НКВД, нет? Враги! В форме и при оружии!

– Ё… – только и смог вымолвить Кононенко.

– То-то дед на хуторе на нас так смотрел, – продолжил Загорудько, – ветеран гражданской, бл…, старых врагов увидел. Поехали, быстро! – почти крикнул он, поражённый только что пришедшей в голову мыслью.

«Если он успел кому-то сказать», – думал Андрей, трясясь на ухабах, проскакиваемых на полной скорости, – «То нас могут ждать. Нет, это невозможно! Откуда в бедном хуторе связь?» Несколько успокоившись данным предположением, он слегка расслабился и стал с интересом разглядывать окрестности. Они уже выехали из Охтирки и неслись по единственной грунтовой дороге, уходящей на юго-восток, к Краснокутску. Кругом простирались колхозные, наверное, поля, засеянные тощей пшеницей, ещё не познавшей химических удобрений и гербицидов. Никаких тревожащих военные инстинкты признаков погони не наблюдалось на многие километры. Вокруг мчащихся армейских машин не было ничего, кроме поднятой колёсами пыли. Именно по этой причине «уазик» отстал от «шишиги» на сотню метров.

Загорудько успокоился и повеселел. Отхлебнув воды, он потянулся и сказал Кононенко.

– Не дрейфь, максимум через полчаса выедем их этого, – он попытался побрать надлежащее сравнение, – бредового совка. Там разберёмся, откуда он здесь на нашу голову взялся. Считай, что мы в разведку сходили, хе-хе.

Им оставалось проехать по безлюдному просёлку до ближайшей деревни ещё несколько километров, как внимание Загорудько привлекла появившаяся впереди всклубленная полоса. Присмотревшись, прапорщик увидел в голове пыльной кометы грузовик, двигающийся навстречу.

– Рано радовались, – сквозь зубы сказал Андрей, опознав в средстве передвижения довоенную «полуторку». В который раз за это утро он вытащил из кобуры пистолет.

– Сбрось до сорока, – приказал он водителю, – но будь готов сразу рвануть.

Притормаживая двигателем «шишига» приблизилась к остановившемуся предку «Газели». На просёлок вышел милиционер в довоенной форме, встал рядом с открытой водительской дверцей, перекрыв оставшийся узкий проезд.

– Остановись метрах в десяти, как можно левее, – сказал Загорудько, накручивая стеклоподъемник.

– Освободите проезд военному транспорту! – крикнул он, высунувшись в открытое окно, не дожидаясь полной остановки.

Милиционер то ли не расслышал, то ли сделал вид, что не расслышал слов Загорудько, а прокричал в ответ, сложив руки рупором.

– Начальник ОРУД Охтирского района сержант Федотов. Приказываю вам выйти из машины!

– Ща, разбежались, – буркнул Загорудько, снимая «Форт» с предохранителя, – х… ты угадал, мент грёбаный

– Уйдите с дороги! – крикнул он чекисту во всю мощь прокуренных лёгких – вынужден буду применить табельное оружие!

В подтверждение своих слов Андрей выставил наружу правую руку с зажатым в ладони пистолетом. Свободный ход курка он уже выбрал.

– Немедленно! – ещё раз прокричал Загорудько.

Вместо ответа чекист выхватил из расстёгнутой кобуры револьвер и начал стрелять.

Не попасть с десяти метров в кабину грузовика невозможно. Хлопнуло пробитое лобовое стекло, посыпались внутрь осколки. Андрей, прикрытый правой стойкой кабины, поймал фигурку чекиста на прицел и нажал курок. Пистолет выстрелил, на левом плече орудовца расплылось красное пятно, но он, согнувшись от удара экспансивной пули, схватился за дверцу, выпрямился и снова поднял штатный наган. Андрей выстрелил ещё раз и ещё. Сержанта отбросило на обочину, больше он не поднялся.

– Ага! – закричал Загорудько, оборачиваясь к водителю. Кононенко плашмя лежал на руле, повернувшись вправо лицом, из пробитого лба медленно вытекала красная струйка.

– Бл… – прошептал Андрей, осознавая случившееся. Кононенко был мёртв, револьверная пуля, попавшая в голову, крайне редко давала шанс на благополучный исход, но сегодня был несчастливый для этого день. Сглотнув, Андрей вышел из машины и на ватных ногах побрёл в сторону упавшего чекиста. Только у «полуторки» он сообразил, что будь орудовец не один, вряд ли бы он сам стоял рядом с его пробитыми пулями телом. Кляня себя за несообразительность, он взобрался на широкую подножку, заглянул в кабину грузовичка, держа ПМ горизонтально согнутой в локте рукой, на манер героев кинобоевика.

– Чисто – зачем-то сказал Андрей, обошёл машину и только после досмотра кузова подошёл к лежащему навзничь милиционеру. Опустился рядом на корточки, уткнув на всякий случай ствол чекисту под левое ребро, промерил пульс на откинутой руке. Упавший был мертвее мёртвого, с тремя пулевыми отверстиями на щуплом теле. Сзади заскрипели тормоза, подбежал Григурко.