Судьба Илюши Барабанова - [15]

Дядя Петя остался дома. Он противился тому, чтобы Илюша ходил в церковь, но бабушка и тетя Лиза настояли на своем.

2

Высокие железные двери церкви были открыты настежь. Овальные окна покрыты решетками, как в тюрьме. Войдя, Илюша поразился гулким просторам храма. Из-под главного купола, точно с неба, свисало на цепях бронзовое паникадило с множеством свечей и хрустальных подвесок. Ни одна свеча не горела, и лишь изредка вспыхивали блестками граненые хрустальные украшения.

В церкви людей было немного, всюду царил полумрак. Лишь кое-где перед иконами мерцали тихие лампады. Служба еще не начиналась, и вокруг стояла торжественная тишина. Когда кто-нибудь из молящихся кашлял, это отдавалось под высокими куполами.

Молящиеся ходили на цыпочках, молча прикладывались к иконам, разговаривали шепотом. Иногда кто-нибудь опускался на колени и кланялся, касаясь лбом холодного каменного пола.

У входной двери бородатый староста торговал свечами, иконками, «Житиями святых» и поминаниями. Дедушка отстал, чтобы купить свечи. Прижав локтем картуз, он хмуро отсчитывал корявыми пальцами деньги: триста рублей за свечку — больно дорого. Зато свечи были красивые — зеленые, красные, перевитые золотыми ленточками.

От свечей пахло медом. Отдавая свечи бабушке, он молча Протянул одну из них Илюше.

— Держи крепче, — сказала бабушка. — Когда запоют «Христос воскресе», зажжешь.

По соседству с Илюшей, у церковной стены, стоял большой деревянный крест. На нем был нарисован человек с бородкой, как на Илюшином крестике. Раскинутые руки святого были пригвождены к кресту, высокий лоб стиснут колючим венком. Из босых ступней, тоже прибитых гвоздями, текла кровь. Люди подходили, крестились и целовали распятие. Илюша понял, что это и есть Иисус Христос, о котором рассказывала бабушка.

Илюша никогда раньше не бывал в церкви и не понимал, откуда взялся бог и зачем он нужен людям. Глядя на крылатых ангелов, летящих по небу с серебряными трубами в руках, Илюша сравнил их с буденновцем Ленькой Устиновым. Правда, у того одежда была красивее, чем у ангелов, — галифе красного сукна, шапка-кубанка с зеленым верхом, а на этих, что летят по небу, надеты какие-то женские рубахи.

Прямо перед Илюшей на стене гарцевал всадник. Длинной пикой он прижал зеленого дракона к земле. Белый конь топтал ногами страшное чудовище с зубастой пастью. У змея зеленый хвост свился в кольца. Святой всадник колол его пикой прямо в ноздри, из которых вырывалось пламя.

Бабушка наклонилась к Илюше и сердито зашептала:

— Чего глаза пялишь? Перекрести харю… Это святой Георгий Победоносец, он покарал злого духа — змия. Молись…

Народу в церкви прибавлялось, становилось тесно, душно, люди, крестясь, задевали друг друга локтями. Женщины были в праздничных нарядных платочках, шляпках, кружевных шарфиках. Пришло к заутрене немало детей. Илюша узнал Врангеля. Он был умыт и причесан, вернее, прилизан, и все-таки жесткие волосы не слушались и на макушке торчали петушиными хвостиками.

Врангель шнырял по сторонам хитрыми глазами и о чем-то переговаривался со своим младшим курносым братом. С ними была девчонка, очень похожая на братьев. Глуповато приоткрыв рот, она рассматривала купол церкви.

Заметив Илюшу, Врангель толкнул брата. Скоро все трое оказались у Илюши за спиной. Врангель дернул его за полу пожарной куртки и прошептал в затылок:

— Повсикакий, молись лучше.

Дедушка молча шлепнул Врангеля по затылку и тот скрылся в толпе, увлекая за собой брата и сестру.

От свечной гари и духоты становилось невмоготу, ноги болели от долгого стояния. Но служба в церкви только еще начиналась.

Илюша рассматривал издали узорчатые золотые двери алтаря, по бокам которых были две узкие дверцы с фигурами святых. Вдруг одна из дверок открылась, и вышел мальчик. В серебряном стихаре он был похож на ангела. Прислуживая, он ходил по церкви, сутулясь, подошел к иконе божьей матери и стал подливать из бутылочки масло в лампадку.

— Гляди, вон Степка вышел, — прошептала бабушка. — Видишь, какой у него стихарь красивый. Калека-калека, а денежки загребает, даром чужой хлеб не ест.

Прислужник снова удалился в алтарь и скоро вернулся, но не один. Бородатый староста, две монашки в черном одеянии шли за ним. Все трое с подносами в руках пробирались сквозь толпу молящихся. Отовсюду к подносам тянулись руки прихожан, все клали деньги. На Степином подносе денег была уже целая гора. Одна бумажка даже свалилась на пол. Староста нагнулся, поднял ее и сунул в карман.

Илюше нравилось праздничное убранство храма, сверкание драгоценных камней, тихое мерцание свечей и вкрадчивые голоса. Интересно, когда воскреснет Иисус Христос, распятый на кресте? Бабушка говорила, что в двенадцать часов ночи он вознесется на небо.

Между тем полночь приближалась. И вот монотонный голос дьячка, читавшего Евангелие, прервался радостным колокольным звоном, и по церкви прошло оживление.

3

— Господи Иисусе Христе… — перекрестилась бабушка и ухватила Илюшу за руку. — Держись, малый, сейчас крестный ход начнется.

Предчувствие чего-то необычайного передалось мальчику. Он приподнялся на цыпочки и увидел, как распахнулись золоченые двери алтаря и оттуда вышли бородатые священники. Один, высокий, седоголовый, был облачен в ярко-малиновую длиннополую ризу, расцвеченную серебром, — должно быть, главный священник. Двое других тоже были одеты красиво — первый в синюю, второй — в светло-серебристую, почти белую ризу. Чернобородый дьякон, облаченный в желтую ризу с широченными рукавами, нес перед собой огромную белую свечу, перевитую золотой тесьмой. Процессию замыкали дьячки в парчовых одеждах. Молящиеся расступились, образуя живой людской коридор, и священники торжественно направились к выходу из церкви.