Судьба - [75]

Я ожидал, что подавлюсь словами, но вместо этого они шепчут в разговор.

— Я любил ее. — Я смотрю на Анджелу. — Я так сильно любил ее, я подумывал о том, чтобы сделать предложение.

Ее взгляд нежный. Мягкий. Так готов принять мою боль и сохранить ее для меня. Со мной.

— Она была дочерью клиента. Похожа на тебя, но совсем не похожа на тебя. Единственная причина, по которой она заботилась о бизнесе ее отца была потому, что однажды она унаследует много денег. — Дождь льется по ветровому стеклу, когда я смотрю сквозь него на свое прошлое. — Элизабет… она могла заставить тебя почувствовать, что ты был единственным, что имело значение в ее мире. В ней было что-то такое, понимаешь?

Анжела грустно улыбается.

— Звучит как лучший человек.

Я тоже так думал. Сначала. Забавно, как много человек может скрыть.

— Джордан… он был моим лучшим другом. Я не… Я еще не видел его таким, какой он есть. Мы работали с этим клиентом — отцом Элизабет — вместе. Я доверял ему. Я доверял ей. Я думал, что они были именно теми, кем и кем они себя называли.

Так же, как я верю, что Анджела именно та, кем и кем она себя называет.

Я пристально смотрю на эту мысль, изучаю ее, принимаю ее. Различия между Элизабет и моим Ангелом огромны. Если бы я был внимателен, я бы увидел их с самого начала.

— А потом, знаешь, я узнал, что она спала с Джорданом.

Вот оно. В открытую.

У Анджелы отвисает челюсть. Ее глаза светятся пониманием, сочувствием. Ее рука сжимается вокруг моей.

— Боже мой…

Она начала встречаться с ним на следующий день после нашего первого свидания. И она обвела меня вокруг своего мизинца, а он… он знал. Он наблюдал, как я влюбляюсь и выставляю себя дураком, и все это время он трахал ее на стороне, потому что не хотел ставить под угрозу деловые отношения. Он на самом деле сказал, что проебал бы свой путь к богатству, если бы пришлось. — Это такая горькая правда, что мои губы кривятся, а ноздри раздуваются. Я не могу вынести ее вкуса.

— Черт, Гарретт. — Анджела прикрывает рот тонкой рукой.

— Я нашел их вместе. Была эта большая конфронтация и… Я сказал кое-что, о чем сожалею. И она начала плакать. Сказала мне, что никогда не любила меня. Что все это было только из-за денег. Ее, моих, его. Была большая ссора и она села за руль. Было поздно. Шел дождь. И она съехала с дороги. Она была заперта там… несколько часов, прежде чем ее нашли. Она умерла на следующий день.

— Я даже не могу себе представить. — Анжела проводит большим пальцем по моей костяшке, ее прикосновение успокаивает боль в мое сердце. — У меня нет слов…

— Элизабет научила меня быть осторожным с теми, кому я доверяю, потому что единственное, что имеет значение для других людей, это деньги. Каждый в этом только для себя.

Она также научила меня не думать о вечности, потому что никто не является тем, кем они хотят, чтобы вы думали, что они есть.

Анджела качает головой.

— Ты не можешь позволить одному человеку изменить то, как ты видишь мир.

— Ты можешь, когда это продолжает происходить с тобой. Когда умерла моя мать, весь город отвернулся от меня. Они не видели страдающего ребенка, нуждающегося в помощи, они видели монстра. Козла отпущения. И я стал таким, пока мама не изменила ход нашей жизни. Но тогда… Элизабет.

— Так вот как ты меня видишь? — Спрашивает Анджела, осторожно, тихо, как будто боится моего ответа. — Ты думаешь, я забочусь только о себе?

— Нет, мой Ангел. — Я качаю головой. — Ты заботишься о том, чтобы сделать этот мир лучше для других. Ты кормишь диких котят и находишь время, чтобы заглянуть за пределы защиты такого сломленного мудака, как я. Я думаю, что вся ваша семья такая.

— Так и есть, — говорит она с улыбкой. — Вот почему Хижина так важна для меня. Это наш способ отдавать назад в мир.

— Я знаю. Моя семья начала приезжать сюда летом, когда я был подростком. Год, через который прошло усыновление, мы праздновали в отеле «Хаттон». Я чувствовал это даже тогда. В детстве. Вот почему я был тем, кто боролся за то, чтобы принять твой счет, и я все еще буду бороться, даже сейчас, когда я не участвую. Я знал, что иду сюда не просто так…

Пришло время для другой правды, на этот раз более страшной, чем предыдущая.

Мои глаза встречаются с ее.

Я перевожу дыхание.

— Я никогда не ожидал, что этой причиной будешь ты.

Губы Анджелы приоткрываются, и ее взгляд смягчается. Они прослеживают линии моего лица, прежде чем она наклоняет голову, спрашивая.

— Я?

Я долго смотрю, борясь с этим, с нами, с самим собой.

— После того, как все случилось, я поклялся, что никогда не позволю себе заботиться о другом человеке. — Мое внимание блуждает к порезу над ее глазом. — Слишком легко терять людей.

Она со вздохом откидывается на спинку стула, уставившись на свои колени и переплетая пальцы.

— Гарретт. Я понимаю. Ты ясно дал понять, что с самого начала не был сторонником отношений. Прости, что я сказала что-то о чувствах. Пожалуйста, не чувствуй себя обязанным признавать их.

Она отдаляется от меня. Защищает ее сердце, потому что она не услышала меня. Пока нет. Она не понимает.

— Я должен признать их. — Я ущипнул ее за подбородок и повернул ее лицо к себе. — Я тоже это чувствую, мой Ангел. Я влюбляюсь в тебя, и это кажется больше, чем я, больше, чем Элизабет. Ты… — Я качаю головой, пытаясь найти что-нибудь, чтобы описать необъятность того, что это такое. — Ты