Судьба - [8]

— Ика не хотел плохого, мой мальчик, — сказал он слишком поспешно.

Язон пристально уставился на него.

— Я тебе уже говорил. Не называй меня мальчиком.

— Но ты знаешь, что это всего лишь привычка.

— Ты выставляешь меня на посмешище. Я не потерплю этого. Отныне вы оба будете называть меня только «господин военачальник».

Другой бы возмутился, но Дамос знал, что у Язона свои причуды, свои злые духи. Лучше подождать, пока он сам справится со своим гневом.

Ика, словно почувствовав это, упала перед ним на колени.

— Я постараюсь угодить вам, господин.

Показывая, что он не хочет смириться, Язон резко достал нож из-под своего кожаного ремня и разрезал веревки. Девочка стояла молча, смиренно склонив голову набок. Дамос почувствовал, что такая покорность шла вразрез с ее характером.

— Я требую две вещи, — строго сказал Язон. — Подчинения, — он посмотрел на Дамоса, — и верности. Я не потерплю предательства.

Дамос нахмурился. Он мог понять, что жестокость Язона проистекала из прошлого, которое не оставляло его в покое, но Дамосу не понравилось, что под сомнение поставили его преданность.

— Я буду вашей правой рукой, всегда рядом с вами, — отозвалась Ика, отвлекая внимание Язона на нее. — Я никогда не предам вас, — добавила она страстно.

Язон, помедлив, улыбнулся ей.

— Я остригу волосы прямо сейчас, отмоюсь дочиста. И я буду следить за своим языком… ой, — робко добавила она, — я, кажется, опять болтаю?

Язон продолжал снисходительно улыбаться.

— Хорошо, что ты уже стараешься сдерживать речь, Ика. Царь Геркон не любит болтунов.

— Геркон? — спросил удивленно Дамос. — При чем тут этот презренный правитель Мессалоны?

Язон не стал смотреть на него.

— Мы сегодня не пойдем во дворец, Дамос. Вместо этого прикажи солдатам подготовиться к возвращению. Я нужен Мессалоне, — сказал он, трогаясь с места. — Ты, как никто, знаешь, что мне нужно быть дома.

Дамос знал это. Язон купил Ику не из милосердия и не потому, что она ему так понравилась, а, скорее, как средство торгового обмена. Раб, особенно приобретенный так дешево, пригодится в качестве свадебного выкупа. Сделав из него бойца и повысив этим его цену, Язон может использовать ничего не подозревающего ребенка в целях достижения трона.

Глядя, как девочка старается приноровиться к размашистому шагу нового хозяина, Дамос понял, что с самого начала был прав.

Язон в конце концов разобьет ей сердце.

Минос Критский стоял возле окна своих палат во дворце, погруженный в размышления; перед его взором расстилалась гавань Каллисто. Он не обращал внимания на суетящихся рабов, занятых приготовлениями ко сну. Он не замечал и величественного заката, простирающегося на все небо.

Вместо этого перед его внутренним взором стояла Кносская прорицательница; она сжимала руки, пока ее кровь капала в песок. «Ребенок пришел в мир, — произносила Лара из последних сил. — Дитя, которое несет тебе погибель».

«Исчезни», — приказал Минос воспоминанию. Лара сделала свое предсказание много лет назад. Она давно умерла, почему же ее слова до сих пор преследуют его?

Он знал, почему. Наблюдая сегодня за соревнующимися атлетами, Минос испытывал бессильную ярость, ведь его сын никогда не ступит на арену. Как же несправедливо — столько всего преодолеть и столько достичь и иметь единственным наследником чудовищного Минотавра.

Он хлопнул ладонью по каменному подоконнику. Удивленно глядя на него, раб поспешил зажечь лампы, но Минос снова не обратил на это внимания; он думал, как тайно злорадствует жрица его жены. Суеверные дуры думали, что это они наслали несчастье на его сына, заставив Лару проклясть его семя. Неужели они не знают, что простой смертный не может властвовать над сыном Зевса?

Наступит день, и он покажет всю беспомощность их и их глупой богини. Созерцая море поверх стен дворца, Минос почувствовал удовлетворение. Завтра его флот отчалит, и начнутся великие победы. Вскоре боги Олимпа будут править миром под руководящей рукой Миноса.

Вдруг вдали он различил до боли знакомый парус, и его улыбка погасла.

— Эй, раб, скажи мне! — крикнул он. — Чей знак ты видишь на парусе? На том корабле, что покидает гавань?

Его раб приблизился.

— Это лев, о великий Минос.

— Лев Геркона?

Было бы безумным вызовом со стороны этого жирного дурака появиться сейчас, напоминая Миносу о том, что он хотел бы забыть. Если так, то Геркону не миновать гибели.

— Нет, это не царь Геркон, господин, — быстро подхватил раб. — Это начальник его охраны, он уезжает, посетив наш праздник.

— Должно быть, ему пришлось плохо, если он покидает остров на закате.

— Напротив, — сказал уверенный голос сзади него. — Он увозит домой победу во всех главных видах состязаний.

Минос обернулся. В дверях стоял Сарпедон, старший сын его жены от предыдущего брака. Трех сильных и здоровых сыновей родила Пасифая своему первому мужу; Миносу же — только уродливого Минотавра, а также несколько слабых, плаксивых дочерей. Неудивительно, что Минос при виде царицы думал только о своих неудачах.

— Мне сказали, что его зовут Язон, — мягко добавил Сарпедон. Стараясь скрыть волнение, возникшее при упоминании этого имени, Минос отвернулся. Ранее, когда упомянутый человек побеждал на арене, черты его лица казались Миносу знакомыми, и это теперь не давало ему покоя. «Нет, это невозможно, — сказал себе Минос, — тот мальчик должен был быть мертв, но если его имя Язон из Мессалоны то, возможно, это не простое совпадение».