Мне было видно, что Сталин медленно начинает менять агрегатное состояние, превращаясь во внимающий-разумный фаллос. Ещё бы в Омдурмане, слышать о Ницше, сверхчеловеке, Горьком, князе Мышкине, Данко, Море и Кампанелле. И понимать, что о нём здесь знают очень много, но и меня уже немного понесло, как говориться нашёл свободные уши. Поэтому я продолжал:
— «Я», «моё», «мне», «а почему я для другого, за другого должен» и прочие чисто человеческие мотивы, неискоренимы, этого у него в крови, в подкорке, в молоке матери. Человек существо несомненно социальное, но коммунизм это призрак, призрак, который бродит не по Европе, а в головах, таких как вы молодых людей, которые хотят сделать жизнь, мир, людей лучше, и это желание в абсолюте заслуживает уважения.
— И я хочу, чтоб вы, Иосиф сделали ЭТО, но сделали с максимальной пользой, не разрушали до основания, а лишь только то, что необходимо, и вместо разрушенного создавали новое во многократно лучше, для людей, для общества, — закончил я свою по сути уже лекцию.
В ответ Иосиф молчал, что ж это нормально. Может потому-что молчание золото или целее будешь, это тоже хорошо. Ведь так можно выйти на уровень делай, как тебе говорят… и целее будешь, а там уже и втянешься по полной. А может и потому-что, зацепило, заставило думать. После нашей беседы, конечно далеко не последней, Сталину подкинули труды Сергея Соловьёва по истории России, объективные работы по просвещённому абсолютизму, роли личности в истории, статьи Янжула и Тихомирова. Ему один хрен ничего другого читать неоткуда взять, так, что волей неволей будет читать это.
А с рукой я Сталину решил помочь. С ней стали работать мои азиаты массажисты, посмотрели, обещали помочь, иглотерапия, мази, массажи должны были способствовать оживлению руки, тем более он ещё был молодой, а вот курить как мне сообщали агенты он уже бросил. Судан это не Россия! Ха-ха! Но, были среди гостей Судана и приглашенные мною на добровольной основе.
Многие репортёры из России, Германии, США, Франции, Испании, Австро-Венгрии захотели ко мне попасть сразу после Омдурмана, но я их не пускал. Эффект от Судана был ещё не тот. Поэтому я переносил встречу с 4-й властью на попозже. После событий с участием «Львов Судана» и «Нильских львов», они буквально выбивали дверь телеграммами, пару ухарей из Франции пытались попасть в страну незаконно, но, их ещё в Суакине приняли, оштрафовали, заставили написать пару положительных заметок о Судане, и выдворили из страны.
И вот в августе 1901 года, когда Судан так сказать похорошел внешне и внутренне, по моему разрешению и приглашению прибыла группа журналистов из России, США, Германии, Франции, Испании, Австро-Венгрии.
От России был сам Влас Михайлович Дорошевич, звезда русской журналистики того времени, достаточно рисковый мужик. В 1897 году Дорошевич предпринял путешествие на Восток. Издал книгу очерков о Сахалине и о Сахалинской каторге. На момент прибытия начал работать у Сытина в «Русском слове». В этот период издание стало самым читаемым и тиражным в Российской империи! Точно надо!
Еще одну акулу пера я позвал сам, Алексея Ефимовича Едрихина, который уже больше был известен как Вандам, и был он корреспондентом газеты «Новое время». В ней, будучи участником англо-бурской войны публиковал свои «Письма о Трансваале». Но, перед этим Алексей Ефимович в 1899 успешно окончил два курса Николаевской академии Генерального штаба с выполнением письменной работы за дополнительный курс, и с 1894 года имел звание поручик. За время войны у буров он заслужил репутацию «весьма дельного офицера»; эта оценка приведена в докладной записке военного министра А. Н. Куропаткина на имя императора Николая II. Находясь на войне, Едрихин был обычным, нормальным разведчиком, как и многие другие русские добровольцы. Об этом свидетельствует его производство по возвращении в Россию в очередной чин штабс-капитана и личный приём на следующий день у министра Куропаткина. В июне 1900 был вновь принят на действительную службу, в августе того же года прикомандирован к Главному интендантскому управлению, но в апреле 1901 опять зачислен в запас. Его бойкое перо, отличное военное образование, опыт боевого офицера очень усилило позиции «африканцев» в спорах с драгомировцами.
Но, мне он был интересен, прежде всего, один из первых отечественных геополитиков, в смысле русских. В своих работах как я помнил, он занимал позицию ярого англофоба и англо-саксов вообще. Выступал за союз России, Германии и Франции, и экспансию России на юг и восток. Наш человек!!! Будет с ним о чём поговорить, о талассократии и теллурократии, борьбе Моря и Суши, Хартленде, стратегию Анаконды, атлантизме, об этом я помнил, надо будет Вандама накачать этим по полной и дать ему в пользование, — геополитику, геостратегию, попробовать объяснить их многомерность и поливариантность. И о Джоне Маккиндер тоже, до него руки ещё не дотянулись, но он как говориться был заказан.
И был ещё лично мною приглашён ещё один мастер пера и властитель юных умов, — Джек Лондон!!! Не знаю как другие, но, я на его книгах вырос, как говориться, и на меня в детстве и юности они оказывали влияние.
