Суданская Альтернатива - [175]

Надо сказать, что вопрос о лёгких пулемётах был для русского военного ведомства не нов. Ещё в 1897 г. в Туркестанском округе кавалерия испытывала облегчённые пулемёты Максима на треногах. В 1900 г. в России испытывался пулемёт отставного ротмистра австрийской службы барона Одколека фон Аугезда с газовым двигателем автоматики, своеобразной схемой «ленточного» питания (в качестве ленты использовался простой шнур, на котором патроны крепились узелками), плечевым упором и «низкой двуногой». Пулемёт испытали на Главном артиллерийском полигоне и в Офицерской стрелковой школе, после чего по приказу военного министра Куропаткина Одколеку предоставили возможность на казённые средства приспособить свою систему под русский патрон и довести до ума на Сестрорецком оружейном заводе. Однако девятимесячные работы Одколека не дали пригодной модели. Он вернулся в Австро-Венгрию, где продолжил работу на заводе «Шкода». Позднее система Одколека, закупленная и доработанная французами, воплотилась в станковом пулемёте «Гочкис». Который тоже рассматривался как вариант, в частности модель Hotchkiss modèle 1900, но его посчитали менее надежным, чем Максим, при таком же весе, тело 24, 4 кг, со станком 48,4 кг.

И после совместных настойчивых атак инфантерии и кавалерии в пулемётном вопросе, артиллеристы в лице Главного Артиллерийского Управления (ГАУ) сдали позиции. В феврале 1903 г. на Главном артиллерийском полигоне и в Офицерской стрелковой школе испытали «Мадсен», полученный через представителя «Синдиката» в Санкт-Петербурге А.И. Палтова. Начальник Офицерской стрелковой школы отметил, что «ружьё-пулемёт…обладая вполне хорошей меткостью, отличается лёгкостью, подвижностью, удобоприменяемость к местности и вместе с тем представляет малую цель, почему несомненно принесёт пользу армии». Инспектор кавалерии просил безотлагательно заказать 200–250 ружей-пулемётов Мадсена. 5 марта 1903 года был заключён контракт на 80 штук «ружей-пулемётов» образца 1902 года, с компанией Dansk Rekyl Riffle Syndikat («Данск Рекюлриффель Сюндикат»), под русский 7,62-мм винтовочный патрон, с прицелом, насечённым до 2400 шагов (1704 м), 40 единиц для кавалерии, столько же пехоте, с обоймами и снаряжателями. И уже в апреле один из офицеров — африканцев, предложил вариант опять таки «русского Мадсена»! В русском варианте пулемёт получал пламегаситель, ручку и ремень для переноски, пистолетную рукоять, сошки и облегчённый приклад, это сразу делало его намного удобнее для ведения боя и переноски. Благодаря этому с пулемётом в бою и вне боя мог управляться один человек, важно, чтоб он имел достаточное количество снаряженных патронами обойм. Один человек заменял собой целый взвод!!! И Мадсен при необходимости можно было использовать и как станковый пулемёт, использовав для этого треногу от Максима.

Одновременно с Мадсеном, была заказана и партия Кольтов — Браунингов под под патрон 30–40 Krag (7,8 мм), в количестве двух десятков для проведения сравнительных испытаний, с датским пулемётом и уже русским Максимом.

Но, ретиво- буйным «африканцам» этого пулемётного роскошества было недостаточно!!! Ими было предложено пустить в дело картечницы Гатлинга-Горлова обр. 1870 г. и Гатлинга-Барановского обр. 1873 г. Русские «гатлинги», не получив широкого применения в русско-турецкую, оставались в крепостях (включая Порт-Артур) — в 1895 году их было там 230, в 1900 году испытывали салазочное приспособление к ним для стрельбы из каземата. Полсотни 4,2-линейных «пулеметов» в 1899 году числилось в береговой артиллерии, и ещё энное количество было на вооружении в Туркестанском военном округе. То есть полтораста протопулемётов, если не больше, можно смело переделывать и вводить в дело, для пехоты и конницы. Часть картечниц для спокойствия генералов оставить в крепостях и береговой обороне, часть использовать в качестве ремкомплекта. И сразу были предложены варианты переделок, за образец предлагалось брать варианты, которые были сделаны по инициативе генерал-майора Л.К. Артамонова во время китайского похода.

Картечница Гатлинга-Барановского обр. 1873 г. с весом «тела» в 49 килограмм устанавливалась на усиленную треногу от Максима, щит и требовала расчёт всего в три человека, и одноконную повозку для перевозки самой картечницы, расчёта и 6720 патронов или две вьючных лошади.

Её старшая сестра имени Гатлинга-Горлова обр. 1870 г., была тяжелее, с весом «тела» в 163 килограмма, поэтому её предлагалось установить на конную повозку, с привезённым с бурской войны почему-то русским названием «тачанка». Если младшую сестру видели в силу её легкости для усиления пехоты, то старшую из-за пышности для конницы и долговременных позициях пехоты.

С сестрами-картечницами выходила сплошная выгода, во-первых они уже есть, и исчисляются сотнями, их не надо покупать или производить, во-вторых их переделка стоить копейки в сравнении с новыми пулемётами, в-третьих для них есть уже готовые расчеты, как на действительной службе, так и в запасе, в-четвертых на складах лежали СОТНИ МИЛЛИОНОВ патронов для них!!! Картечницы были одним калибром с винтовками Бердана, минус был в том, что они на дымном порохе, но, зато они уже были, и ничего не стоили.