Суд скорый... И жизнью, и смертью - [34]

Несколько минут в конторе царило тягостное молчание, потом присутствующие переглянулись.

— Ховрина?

— Да.

И снова обезумевший от страха Ховрин, хватаясь рукой за стену, брел по полутемному тюремному коридору, что-то несвязно бормоча.

С трудом переступив порог конторы, он остановился, глядя перед собой невидящими глазами. Но вот пелена, заволакивающая глаза, как бы растаяла. Он увидел за столом помощника начальника тюрьмы, кого-то еще из тюремного начальства и еще одного, с сухим и сердитым лицом, в пенсне, в военном мундире. Ховрин не знал и не мог догадаться, о чем эти «начальнички» говорили до его прихода, в те минуты, когда он собирался в камере и шагал по коридору. И теперь, дрожа, пытался по выражению лиц догадаться, зачем его привели.

Сидевшие за столом переглянулись, и тот, который в пенсне, спросил:

— Ты — Ховрин?

У парня не слушались губы, он только кивнул, проглотив набившуюся в рот слюну.

— Приговор тебе объявили?

— Да, ваше благородие… Но я… я… помилование.

— Подойди!

Тяжело, словно шагая по шею в воде, убийца сделал несколько шагов, лицо его блестело от пота, рубаха на спине взмокла.

— Это ты девку и парня порубил?

Ховрин снова кивнул.

Александр Александрович снял пенсне, достал белый платочек и долго, старательно дыша широко открытым ртом на стекла пенсне, протирал их.

— А ты знаешь, парень, что тебе на помилование надежды нет?

Ховрин стоял не отвечая. Капитан вспомнил сцену суда над Якутовым и Олезовым и так же, как вчера полковник Камарин, встал и подошел к окну. Постучав пальцами по стеклу, выскоблив во льду дырочку с пятак величиной, он поманил к себе Ховрина. Тот подошел, спотыкаясь, почти падая.

— Эту игрушку видишь?

Глянув в окно, Ховрин завыл страшно и дико:

— Ваше благородие! Ваше… ваше… — и повалился на колени, пытаясь обнять ноги капитана. — Поми… Помилуйте, в-в-ваше б-благородие!

— Встань, дурак! И сядь! — Капитан ткнул пальцем в сторону скамейки, где вчера сидели Якутов и его товарищи.

Спотыкаясь и плача, Ховрин отошел к стене и, держась за нее руками, боком сел.

Капитан и тюремщики многозначительно переглянулись.

— На первый раз хватит… — шепнул капитан.

— Выводной! — крикнул помощник начальника тюрьмы. И, когда на пороге выросла фигура Присухина, приказал: — Отведи!

В коридоре прогремели тяжелые запоры перегораживающих коридор решеток. Капитан, гася в пепельнице окурок, сказал:

— Вызовите еще раз… Лучше после полуночи… И скажите: если хочет жить, пусть пишет заявление о… о… допущении.

— Понятно!.. А сумеет?

— Это уж дело тюрьмы: научить! Я позвоню в час ночи. — Капитан встал. — А теперь мне придется соблюсти еще одну формальность. Я думаю, что нам лучше подняться в камеру, чем вести Якутова через все продолы. Кстати, тюрьма еще не знает о приговоре?

— Кажется, нет. — Помощник тоже поднялся, скрипнув всеми своими ремнями. — Мы всегда стараемся сохранять в тайне.

— Можно и не всегда! Пусть трясутся от страха, пусть повоют, как этот ваш Ховрин.

— Видите ли, Александр Александрович! Мы все время применяли к Якутову режим самой строгой изоляции. Нам известно, что еще в Иркутском тюремном замке оп изучил «бестужевку», и поэтому держали его между пустыми камерами, хотя, как вы, конечно, понимаете, при теперешней перенаселенности тюрьмы это нам затруднительно. И выводили его из камеры минимальное число раз со всевозможными предосторожностями, чтобы не было по дороге нежелательных встреч. Так что тюрьма насторожилась, ждет, но еще, я думаю, не знает…

Грохотали замки и высокие решетки, чугунно гремели под ногами лестницы. И вот в сопровождении надзирателя продола капитан и помощник начальника тюрьмы остановились у обитой железом двери угловой камеры. Свинцовое веко, закрывающее стекло «волчка». Форточка для подачи пищи.

Заскрежетала дверь. Они вошли, остановились на пороге. Якутов стоял в глубине, прислонившись к стене под самым окном.

— Осужденный Якутов, — негромко и даже с важностью начал капитан, когда они с помощником вошли глубже в камеру и из предосторожности, чтобы не было слышно в продоле, прикрыли за собой дверь. — Приговор за ваши злодейства, за ваши преступные замыслы, которым, к счастью, не дано сбыться, конфирмован. Но государь, исполненный гуманных намерений по отношению к своим верноподданным, дает каждому осужденному право обратиться с ходатайством о помиловании…

Якутов молчал, стоя неподвижно. Снежный, неяркий, мягкий свет падал из высокого окошка на каменный, выбитый ногами пол.

Повременив, капитан продолжал:

— Но обязательным условием подачи такого ходатайства на высочайшее имя является чистосердечное раскаяние и выдача сообщников!

Тишина;

— Намерены ли вы, осужденный Якутов, подать такое ходатайство?

Якутов сделал шаг от стены, глаза его блестели неестественным, обжигающим блеском.

— А пошел ты, царский холуй, к…

— Завтра утром вы будете повешены.

9. ЖАР-ПТИЦА…

Народ говорит: беда никогда не приходит одна. Эту горькую истину Наташа вспоминала, сидя над постелью больной Нюши. Девочка металась в жару и беспрестанно просила пить, лобик и щеки горели, она бормотала несуразное:

— Мам, подол подоткни, а то ноги застудишь… И не надо меня в печку, мам, — так жарко, мочи нет. — А то вдруг принималась тихо и счастливо смеяться: — Мам, а папка сызнова полбы подсолнешной цельное колесо приволок, на-ка, нюхай, до чего гоже пахнет…