Суд над танталусом - [6]

— Она под током, — пояснил он. — Чтобы не порвали крупные животные.

…Лаборантам-автоматам задали новую порцию работы.

— Ну, что? — спросил Апп, просовывая голову в дверь лаборатории Барча.

— Пятен нет.

— Анализы?

В это время подал сигнал первый лаборант-автомат.

— Марганец? — спросил подошедший Чарли.

— Марганца нет, — ответил Барч, просмотрев бланк.

— Гм, — лицо Чарли приняло озабоченное выражение. — Может быть, весь секрет в марганце?

Барч снова вызвал Кэрри. Тот сообщил, что на двух африканских слонов, которых накормили ямайским тростником, зараженным танталусом, это не произвело никакого впечатления.

— Надо взять еще слонов, — предложил Чарли. — И попробовать кормить тем же тростником, только предварительно обработанным марганцем.

— Ладно, — проворчал Кэрри. — На вас слонов не напасешься. Если получим сыворотку, мы вам пришлем. Спасайте хоть тех, которые у вас.

— Надо перебазировать слонов, — сказал Апп после окончания разговора. — На здоровый участок.

— Вероятно, подойдет любой, где нет марганца в почве, — высказал предположение Чарли.

Барч сел в машину и отправился выбирать место.

Остальные занялись слонами. Животные так ослабели, что многих не удавалось поднять на ноги. Банди вызвал транспортные геликоптеры. Прошло около часа, и огромные вагоны один за другим начали садиться на лужайке. Слонов грузили краном, опуская обмякшие тела в вагон и задвигая затем крышку.

Некоторых, совсем обессилевших, с трудом заставили приподняться хотя бы настолько, чтобы продеть лямки.

— Это как раз те, с которыми делал опыты Нгарроба, — сказал Банди. — Будет очень досадно, если они погибнут.

Чарли, Апп и Банди провозились всю ночь, пока наконец не переправили слонов на новое место. Уже светало, когда Банди отослал геликоптеры.

— Ну, что ж, — сказал Апп, оглядев слонов, бессильно лежавших на траве. — В сущности, мы можем позволить себе отдых. Один спит, двое работают — так что ли?

Барчу выпало спать первым. Он плотно закрыл дверь кабины, поставил стрелки приборов на привычные для него температуру и влажность воздуха, нажал кнопку «постель». Выдвинулся матрац конструкции Института сна, тот, что держит вас словно в воздухе, так, что вы не отлежите ни руки, ни ноги, даже если захотите. Включив электросон на «естественное пробуждение», Барч разделся. Какое это все-таки удовольствие спать, принимая воздушную ванну! Сколько веков человечество куталось в звериные шкуры и одеяла, в принципе мало от них отличающиеся, пока не сумело, наконец, расстаться с этим первобытным способом согревания. Еще какая-то мысль пришла было Барчу на ум, но он уже коснулся головой подушки, тотчас же его мозг стал мягко и по частям выключаться, и он заснул.

IV

Сейчас звериная шкура представляется Барчу верхом блаженства, о котором можно только мечтать. Он отлежал руку, бок и плечо, а ночью чуть не замерз.

Заснуть в этой первобытной обстановке так и не удалось.

Солнце снова накаляет воздух. Вокруг все тот же голый океан, над которым опрокинулось безжизненное небо. Коленка распухла еще больше, и он не может сдвинуть ногу с места.

От жары и утомления мысли Барча начинают путаться. Он пробует привести их в порядок.

Что собственно произошло после того, как он тогда заснул? Он проспал три с половиной часа, больше обычного на целых полчаса.

Тут же, после пробуждения, его вызвал Кэрри.

— Послушайте, — сказал он, — вам, собственно, здесь больше делать нечего. Ведь ваша стихия не животный, а растительный мир. Пусть Апп и Чарли занимаются слонами. А вас я прошу все отложить и слетать на острова Туамоту, там обнаружен вирус, стремительно ускоряющий рост бамбука. Положительно с нашей планетой что-то стряслось! Или, действительно, принесло какую-то живую пыль из космических глубин? Последнее поручение, а потом вернетесь к танталусу!

…Что произошло дальше? Барча подстерегло то самое приключение, которого так жаждала его романтическая душа. И вот он уже вторые сутки на этом безвестном островке. Одна мысль мучает его, все та же мысль — о танталусе. Он снова восстанавливает всю цепь событий, тщательно перебирает каждое звено. О, у него сколько угодно времени для обдумывания. Времени, которого так не хватало в предыдущие суматошные дни.

И вдруг Барч вздрагивает, как ужаленный. Он даже делает попытку приподняться, но острая боль в ноге заставляет его снова повалиться на камни.

Словно в каком-то откровении Барч совершенно ясно и отчетливо представил себе, откуда взялся танталус на нашей планете. Ну, как же он этого не видел? Ведь Свенсен подводил его к этой идее вплотную, только что не ткнул в нее пальцем. Для этого-то он и показывал ему тюрьму микробов, так долго держал в отделе вирусов!

Ну, конечно, танталус возник в результате быстрой и многократной смены форм какого-нибудь давно существовавшего на Земле вируса. Сейчас Барчу кажется, что эта мысль в смутной форме пришла ему в голову еще тогда, когда он рассматривал бесчисленные вариации «пружинок». Он вспоминает, что Свенсен очень внимательно наблюдал за ним все то время, что они находились в этой лаборатории.

Свенсен не захотел почему-то высказать Барчу своей точки зрения. Почему? Может быть, думал проверить самого себя? Или боялся, что, навязывая свое мнение, собьет Барча с другой, возможно более правильной гипотезы? Свенсен, как ученый, очень осторожен в своих взглядах. Ведь в науке нет простых путей: ничего нельзя отбрасывать, все надо учитывать.