Суд матери - [16]

Н е п е й п и в о. Явилась, Дездемона…

З и н а и д а (приблизилась к Анне). Рычит… Ох, Анюта, стратегическую ошибку я дала. Думала: что им всего нужнее — жена. Кукиш! Себя только тешим… Да он ради моря этого, распроваленного, через твой труп перешагнет и «ох» не скажет! А коли потерять совсем не хочешь, дели его надвое: что на берегу — твое, что уплыло — кануло.

Н е п е й п и в о (зловеще). «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?»

З и н а и д а. Слышишь, господи… Анюта, через час в караван вертолет пойдет. И на нем Паша мой полетит. Полетит! А ты, гражданин начальник, его сейчас, при мне, отпустишь. Паша, ступай домой!

А н н а. Ни с места! Ты что это, Зинка? Чего еще задумала?

З и н а и д а. Анюточка, или мы с тобой первый день друг друга знаем?

А н н а. Отлипни, Зинка, по-хорошему тебя прошу.

З и н а и д а. И я добром прошу.

А н н а. Угрожаешь? Мне угрожаешь? Ну?

З и н а и д а. Гляди. Только я ведь на весь поселок дамский мастер разъединственный. А другие тебе шиньон накрутят — твой участковый хахаль икать от тебя начнет.

А н н а. Стой!..

З и н а и д а. Где материал о кувалде?

А н н а. По начальству пошел.

З и н а и д а. Верни. Немедля верни!

А н н а. Да не кричи так, шалая…

З и н а и д а. Анюта, до вертолета меньше часа осталось, а мне Павлушу собрать, накормить еще надо!

А н н а (чуть не плача). А для меня превыше всего — закон!

З и н а и д а. Преступника нашла… Ты что, моего Павлушу не знаешь? Впервой видишь его?!

А н н а. Ладно. Только паспорт его в отделении у начальника.

З и н а и д а. Паспорт… Да моего Павлушеньку все пароходство — голым! — за своего признает!

А н н а. Ну, отпущу, а потом?!

З и н а и д а. Да весной он сюда, может… с орденом вернется! Знаешь, куда караван идет, в какое время идет?!

А н н а. Ну что ты только со мной, Зинка, делаешь…

З и н а и д а. На что не пойдешь любви ради!

А н н а. Ладно, я в буфет пойду, пусть твой благоверный из-под стражи бежит. (Исчезает.)

З и н а и д а. Уф!.. Пашенька, беги!

Пауза.

Н е п е й п и в о. Зинка!..

Обнялись.

З и н а и д а. Ох, истосковалась по тебе, ох, намаялась! Муки-то мои ни с чем не сравнимые: муж на берегу, а дотронуться до него не смей!

Н е п е й п и в о. Когда вертолет в караван идет?

З и н а и д а. Бежим!

Н е п е й п и в о. Цены я тебе доселе не знал…

З и н а и д а. Пашенька… Жена моряка может быть некрасивой, неумной, безвольной. Она должна быть выносливой!

Оба покидают площадку.

Слышен плач. Появляется  Р о с о м а х а, у него в руке фанерный чемодан. Следом  Л ю д а.

Р о с о м а х а. Ну, чего ты ревешь, чего ревешь?

Л ю д а. А я знаю?

Р о с о м а х а. На нас весь поселок смотрит, что люди подумают?

Л ю д а. Было бы на что смотреть, за версту друг от друга стоим. Даже согреть не догадаешься.

Р о с о м а х а. Эх, опоздаю я из-за тебя на вертолет!

Л ю д а. Держу разве?

Р о с о м а х а (вдруг сграбастал ее в охапку). Откуда такая? Зачем ты здесь такая? Как оставлю такую?!

Л ю д а. Как в караван прибудешь, радиограмму хоть дай.

Р о с о м а х а. А в мой совхоз приедешь, на самом краю Севера, тебя, как царицу, встречу!

Л ю д а. Коров доить буду?

Р о с о м а х а. Э-э-эх!..

Л ю д а. Глупый, не сердись. Я и свиней кормить, и битой ходить — на все согласна!

Уходят обнявшись.

Голос из репродуктора: «Говорит радиостанция поселка Заполярный! Товарищи, через тридцать минут вылетает вертолет! Повторяю…»

Из штаба вышел  А д а м о в. Появилась и  М а р и н а.

А д а м о в. Ну, вот и улетаю. Пора. Не провожайте меня дальше, Марина Владимировна. (Снял перед ней фуражку.)

М а р и н а. Так же уходил и он: фуражка в руке, перчатки… (Вдруг.) Не хочу. Не хочу больше! (Уткнулась в шинель Адамова.) Простите. Во всем виновата ваша форма, даже нашивки у вас как у моего мужа…

А д а м о в. Ты меня встретишь?

М а р и н а. «Ты»? Разве мы с вами перешли на «ты»?

А д а м о в. Ты придешь меня встретить?

М а р и н а. Приду…

Гаснет свет.

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

Штаб. Здесь  М а р и н а, З и н а и д а  и Л ю д а.

Марина ведет разговор по селектору.

Г о л о с. Марина. Мариночка!

М а р и н а. Слышу, Валя, слышу!

Г о л о с. Дежурство когда кончаешь, спрашиваю?

М а р и н а. Как погодка у вас?

Г о л о с. Пурга-ведьма! Ой, что вчера здесь было — скиснешь! Кок наш стирать вздумал, а в бак с бельем вместо мыла — сала кусок по привычке кипятить бросил, все белье пятнами пошло!..

Л ю д а. Давай музыку лучше, Марина. Москву!

Марина переключила на приемник.

З и н а и д а. Милый в столице остался? А пастух как же? Меняешь, что партнеров в танце.

Л ю д а. Все, отплясалась, Зинаида Васильевна. Баста.

З и н а и д а. Неужто твой Росомаха из каравана весточку прислал?

М а р и н а. Частные радиограммы временно запрещены.

З и н а и д а. Понятно, почему мой Павлуша молчит… А вот что твой, Людочка, молчит, непонятно.

Л ю д а (вскинулась). Что вам непонятно, что?!

Пауза.

З и н а и д а. Прости, москвичка, не со зла я. Самой хоть на стену кидайся: здесь сижу, парикмахерская пуста — жены по домам забились, самолет ожидают, белугами воют. Ох, доля кособокая! Самой взвыть бы, да слез нету, сердечко иссохло.

Входит  Т а м а р а.

Т а м а р а. Здравствуйте. Я не помешаю?

М а р и н а. Садитесь, Тамара Васильевна.