Суд Линча. История грандиозной судебной баталии, уничтожившей Ку-клукс-клан - [6]

Генри двигали еще более жесткие мотивы. По его мнению, он за всю свою жизнь не совершил ничего значительного. Теперь же ему предоставлялась возможность сделать нечто особенное, нечто такое, что выгодно отличит его от всех остальных. Отец примет его и будет отныне относиться к нему с почтением. Если сегодня вечером он, Генри, не сделает того, чего от него ждут, он выставит себя тем самым трусливым оболтусом, которым считает его отец.

В 10 часов вечера Генри включил телевизор, чтобы посмотреть местные новости.

«Джозефуса Эндерсона обвиняют в убийстве полицейского Элберта Юджина Бэллэрда, произошедшем 29 ноября 1979 года, когда жертва сидела в патрульной машине, – сказал ведущий новостей Мел Шауэрс. – По словам старшины коллегии присяжных, они не смогла прийти к единому решению. И судья Джозеф Хокерлэндер заявил, что вынужден объявить об аннуляции судебного процесса. Джозефус Эндерсон же заявил, что его следовало признать невиновным».

– Этому чертову черномазому все сошло с рук, – сказал Генри.

– Черномазые будут теперь праздновать это всю ночь, – ответил Ноулз.

Это был сигнал для двух молодых людей покинуть квартиру и отправиться на стареньком десятилетнем «Бьюике Уайлдкэт» Генри на поиски какого-нибудь черного мужчины, чтобы линчевать. Ни Ноулз, ни Генри никому бы не показались людьми, полными злобы. Они смотрелись как двое парней, собирающихся весело провести пятничный вечер. Ноулз был младше Генри на девять лет, но в некоторых отношениях именно он был в этой паре лидером. Ноулз считал, что он может делать все что хочет в любое время, когда он этого захочет, и никто не сможет его остановить. Если даже его поймают, он сумеет отболтаться, так что неприятности ему не грозят. Это был еще один из его талантов.

– Я считал, что я непобедим, – вспоминал впоследствии Ноулз. – Я полагал, что могу делать все что угодно и мне за это ничего не будет. И я был уверен, что если возникнет такая необходимость, я смогу запудрить мозги кому хочешь и вывернуться из любой передряги.

В январе Генри сломал три пальца на правой руке, когда на работе на него упал цементосмеситель. Он по-прежнему мог водить машину, но от искалеченной руки было мало толку. Несмотря на то что он был взрослым мужчиной и на нем лежала взрослая ответственность за жену и троих детей, состояние автомобиля ясно говорило о том, насколько равнодушен он к повседневным радостям жизни. В «Бьюике» царил непотребный хаос из смятых бумажных стаканчиков, сплющенной пивной банки, тряпок, бумажных полотенец, пустой бутылки из-под трансмиссионной жидкости, расхристанных автомобильных ремней и россыпи болтов и гаек.

Медленно объезжая район, населенный черными, двое молодых людей не пытались найти чернокожего какого-то определенного типа. Их жертва могла быть и молодой, и старой, и толстой, и худой, и слабой, и сильной – им было все равно, какой она будет. Они ничего не боялись – ведь у них был пистолет. Единственное, что имело значение – нужный цвет кожи.

Был уже двенадцатый час ночи, и они направились в район, пользующийся дурной славой и прилегающий к реке Мобил, где не было почти ничего, кроме складов и промышленных предприятий. Не так-то легко найти кого-нибудь одинокого в этот час. Генри и Ноулз притормозили, увидев чернокожего старика, говорящего по таксофону, но чтобы схватить его, им пришлось бы выйти из машины, и они решили проехать мимо.

Им было нетрудно с безразличием рассуждать об убийстве какого-то чернокожего, когда они наворачивали витки петли или сидели в гостиной квартиры Генри на Херндон-авеню в окружении его семьи и друзей, но пара оставалась невозмутимой и теперь, когда момент убийства приближался. Прежде они уже не раз избивали черных и геев – а с течением времени эти избиения становились все более жестокими, – и теперь им казалось вполне естественным убить чернокожего, чтобы доказать, что они храбрые и зрелые члены Клана.

Они ездили по улицам уже минут двадцать, когда увидели, как по Дэвис-авеню идет Майкл Дональд, худощавый чернокожий парень ростом пять футов десять дюймов[10]. Поравнявшись с ним, Генри остановил машину, и Ноулз, высунувшись из заднего окна, спросил Дональда, как проехать в «Общественный клуб Пауэлла», ночной клуб для чернокожих. Он полагал, что большинство черных жителей Мобила слышали об этом заведении. Дональд объяснил им, как проехать, и тут Ноулз попросил его подойти ближе. Затем достал пистолет и велел сесть на заднее сиденье двухдверной машины. Дональд ничего не сказал и сел в автомобиль.

Генри повел свой угольно-черный «Бьюик» по дамбе, идущей через залив, потом проехал по старой магистрали мимо нескольких бумажных фабрик и заехал на тот же глухой, поросший чахлыми деревьями участок в округе Болдуин, куда три ночи назад они привозили гея. Бесконечная глушь, изрезанная проселочными дорогами и ручьями.

– Достань все из карманов, – приказал парню Ноулз, опасаясь, что у жертвы может быть пистолет или нож.

У Дональда в карманах был только бумажник. Ноулз взял его и положил на пол машины перед задним сиденьем.

– О господи, я не могу поверить, что это и впрямь происходит, – сказал Дональд.