Суд и ошибка. Осторожно: яд! - [160]

Вот тут Рона заволновалась.

– Нет, Дуглас, ты ошибаешься. Джон… не такой. Не смей его подозревать!

– Ты уверена, что я ошибаюсь? Можно, конечно, повнимательнее присмотреться к эклерам, которые пришли ему по почте в то утро. Они могли быть отравленными. Но я уже выяснил, что Джон угощал ими своих рабочих. Все остались живы, значит, не в эклерах дело. О лекарстве Глена вообще молчим. Значит, все-таки сидр?

– Но письмо Джона? – взволнованно проговорила Рона, что было на нее совсем не похоже. – Он там все объяснил!

– Да, – ответил я. – Вопрос только, можно ли верить этим объяснениям?

– Но… Джон не мог все это выдумать.

– А почему, собственно, не мог?

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – проговорила Рона слабым голосом.

– Думаю, понимаешь. – Я посмотрел на нее в упор. – Тут, Рона, есть одно обстоятельство, которое не подходит к его объяснениям. Обстоятельство, известное только тебе и мне.

– И что же это за обстоятельство? – спросила Рона почти враждебным тоном.

– То, что ты знала, что Джон отравился мышьяком, как только услышала, что он заболел. Еще до того, как его увидела.

Рона долго молчала, затем спросила:

– Что я такое знала?

– Все. Лекарства, которые ты продиктовала горничной по телефону, были противоядия от отравления мышьяком. И лечить ты его сразу начала до прибытия Глена от отравления мышьяком. Ты знала, что Джон принял мышьяк, гораздо раньше, чем это выяснилось.

Рона смотрела на меня не отрываясь.

– И что же?

Мне стало легче, потому что она это не отрицала. Рона умела принять удар.

– Только вчера вечером я догадался. Вы с Джоном сговорились покончить с Анджелой. Ты снабдила его мышьяком и знала, когда это случится. Потому в тот день и уехала в Торминстер. А когда вернулась и зашла к ним под предлогом занести граммофонные пластинки и услышала, что заболела не Анджела, а Джон, то сразу поняла, что произошла роковая ошибка. И позвонила принести противоядие. Это правда, Рона? Вы с Джоном замыслили убийство?

– Это неправда, – ответила Рона. – Джон… он бы никогда не смог…

Я кивнул:

– Правильно. Джон ничего не знал. Это все твоя придумка. Но ты всегда была готова к решительным действиям и не боялась риска. А сколько мужества ты проявила, когда узнала, что твой план катастрофически провалился! Такого наказания врагу не пожелаешь!

Рона наконец взяла себя в руки.

– Мой друг, ты лучше скажи сразу, что у тебя на уме?

– Да, думаю, пришло время сказать, что Джона отравила ты.

И опять ни один мускул на ее лице не дрогнул.

– У тебя нет никаких доказательств для такого серьезного обвинения.

– У меня их полно, Рона. А вот улик действительно нет. Доказательства и улики – не одно и то же.

– И что это за доказательства?

Я закурил еще сигарету.

– Итак, давай вернемся в тот вечер в доме Уотерхаусов, где мы вели разговор – ты, Джон, Гарольд и я, – и восстановим детали. Я все запомнил очень хорошо. Как ты попросила Джона назвать хотя бы одну убедительную причину, почему отбросам общества нужно давать возможность продолжать жить. А затем немного позднее, когда Джон сделал тебе комплимент, ты покраснела, как юная девушка. И этим себя выдала. Я уже тогда понял, что ты влюблена в Джона, хотя и не придал этому большого значения.

Все встало на место лишь вчера. Тот факт, что ты велела горничной срочно принести противоядия от мышьяка, свидетельствовал, что это ты его отравила. Разумеется, по ошибке. Конечно, можно было бы предположить, что ты это сделала намеренно. Как любящая женщина. Ну, вроде «если он не может принадлежать мне, то пусть не принадлежит никому». Но я знал, что ты не из таких, Рона. Поэтому отравление произошло случайно. Но как? Ответ тут может быть только один: ты целилась в Анджелу и случайно попала в Джона. Затем я вспомнил, как ты отреагировала, когда я произнес именно эти слова. Внимательно посмотрела на меня и сказала: «Весьма умное замечание, мой друг».

Вчера вечером до меня дошел скрытый смысл сказанного. Я вспомнил, как ты говорила, что все тунеядцы и захребетники должны быть ликвидированы. Причем говорила серьезно Другие говорят просто так, для эффекта, только не ты, Рона. Это как раз меня в тебе и восхищало. Ты на самом деле считала, что общество должно избавиться от бесполезного хлама. Даже Джону показалось, что ты говоришь серьезно. «Вы, коммунисты, такие жестокие», – сказал он и добавил, что сам он так бы не смог. Это правда, он не был таким жестоким, как ты. А теперь подумаем, кто среди нас был подобным балластом. Ну разумеется, Анджела.

Я помолчал.

– Думаю, к этому времени ты любила Джона уже несколько лет. Потому и не выходила замуж. Тебе впервые встретился достойный мужчина, которого ты можешь не только уважать, но и любить. Человек с легендарным прошлым и по-прежнему с большим будущим, если только его подвигнуть на дела. А кому это сделать, как не тебе, Рона? Ты образованная, умная женщина. Ясное дело, что Джон окажется снова способным на свершения, если рядом будешь ты. Можно только представить, чего бы вы могли достигнуть, объединившись. Ради такого можно было и рискнуть.

Что касается Анджелы, то она была для него откровенной обузой. Связывала по рукам и ногам, заставляла гнить в этой деревне. Помнишь, он сказал в тот вечер, что обосновался здесь навсегда? А позднее упомянул, что отверг очень интересное и выгодное предложение работы, которой требовала его душа. Отверг ради Анджелы. Я не удивлюсь, если окажется, что именно в тот вечер ты решила избавить мир, а вместе с ним и Джона, от Анджелы.