Сучка по прозвищу Леди - [2]

Он стоял прямо у меня на пути и держал в руке банку с пивом. Со всего маху я врезалась в него, а потом испугалась, как бы он не разозлился, но алкаш улыбнулся и ласково похлопал меня по попке.

— Тихо, тихо.

Я тоже улыбнулась ему… ну, просто такая уж я уродилась, не моя в том вина. Неудивительно, что Мишель ревнует! Уж на что Уэйн любил меня. И Добби любил меня — мне ли не знать, ведь он смотрел на меня по-особенному, хотя ни разу слова

не сказал. А теперь еще и алкаш. Я видела, как он глядит на меня, и, думаю, он тоже ревновал, потому что у меня было всё, а у него ничего. Ну да, этот бродяга и приблизиться ко мне не посмел бы. И все же. Мне хотелось, чтобы все были влюблены в меня. Не только спортивные звезды и поп-звезды и все мальчишки, но и старики, и парни, и все-все-все. Мне бы понравилось, если бы и богачи и нищие оборачивались и глядели мне вслед.

Я подумала, что это он делает? И быстро отступила на пару шагов — по какому праву он трогает меня? Только потому, что я налетела на него? Уэйну это тоже не понравилось.

— Держи руки при себе, — сказал он со злостью.

И я сказала:

— Прошу прощения!

— За что? Что ты такого сделала? — спросил с противной улыбочкой алкаш.

Мне уже приходилось встречать его. Я видела, как он сидел на скамейке перед цветочным магазином, что рядом с телефонными будками, и пил со стариками, я видела, какой на другом краю Копсон-стрит сидел на одеяле, расстеленном на досках от шкафа, а рядом с ним лежал пес на циновке, и алкаш просил милостыню. Ему было лень даже продавать газеты. А ведь он не выглядел стариком, довольно молодой еще. Думаете, не успел истрепаться? Если бы не грязь и не выпивка, он был бы еще очень даже ничего. И

крепкий, судя по виду. И волосы у него были красивые, да и лицо приятное. Но…

— Ты же алкоголик! — сказал Уэйн, и я поддакнула ему.

Алкаш плутовато поглядел на нас.

— Давайте фунт, и меня как не было, — предложил он полушутя-полусерьезно.

— Ничего я тебе не дам, — отрезал Уэйн.

Алкаш глядел на нас во все глаза. Может быть, он поначалу не хотел ничего плохого, но ему не надо было трогать меня. Кивнув в мою сторону, он проговорил уже со злобой:

— Твоя девчонка сука, так что?

— Катись отсюда! — завопила я.

Ох уж и разозлилась я. До того разозлилась! Надо же, так обзывать меня. Я бросилась к нему и выбила у него из рук банку с пивом. Правда, это получилось помимо моей воли. И на меня сразу же навалилась усталость. У меня больше не осталось сил терпеть всякую ерунду. Именно так! Ну почему не получается просто и легко? Все любят меня. И Уэйн готов для меня вылизать языком пол. Мне бы писать от радости! Я же не могу забыть, как отвернулась Мишель, а теперь еще этот алкаш. Ну почему всё против меня? Ведь я могла бы полюбить кого-нибудь другого, и Мишель могла бы быть

попонятливей, да и алкаш мог бы быть — ну, не знаю, где-нибудь в другом месте. Так нет, всё как-то дерьмово выходит. Правда, дерьмово. Похоже, что бы я ни задумывала в последнее время, все оборачивалось дерьмом, но не по моей вине.

Я видела банку «Спешиал Брю». Вылетев из руки алкаша, она стукнулась о землю. После этого наступила жуткая тишина — и от моей жизни остались одни воспоминания.

Алкаш пришел в ярость, я видела это по его лицу. Он не был особенно высоким, Уэйн возвышался над ним, но он был взрослым мужчиной, и Уэйн отступил.

— Мое пиво! — заверещал алкаш, когда банка упала на землю.

Пиво потекло на дорогу, и алкаш бросился на колени, чтобы спасти хоть сколько-нибудь. Когда он поднялся, то потряс банку над ухом, и до него не сразу дошло, что она совсем пустая. И вот тут его охватила настоящая ярость.

— Вот сучка, пролила мое пиво. Вот сучка! — верещал он.

Из-за своего пива он совсем с катушек сошел. А Уэйн рассмеялся, потому что алкаш в одну кучу валил и пиво и суку, но тут алкаш поднял руку, желая заграбастать меня, и мне ничего не оставалось, как по-быстрому податься назад.

— Прошу прощения! — выдохнула я.

А он продолжал наступать. Чуть не падал на меня. Пришлось бежать. Вот уж не поверила бы, если бы не видела сама — так разозлиться из-за банки пива. Он был готов открутить мне голову, судя по выражению его лица — до того его перекорежило от злости, ненависти и всякой жути. Я бежала от него, он бежал за мной, и мне приходилось время от времени оглядываться и уворачиваться от него. Когда я оглянулась в очередной раз, он был уже совсем близко и мог вот-вот схватить меня. Он сильно напугал меня, и все же я подумала, ну, еще пара шагов, и я оторвусь.

— Уэйн! — крикнула я.

Потом оглянулась, но и без этого мне было слышно дыхание алкаша прямо у меня над ухом, и вот тут-то я испугалась по-настоящему, потому что у меня не получалось убежать.

А вокруг происходило что-то странное. Все как будто оцепенело. Мне приходилось бежать очень быстро, и вдруг я вспомнила, что за углом находится полицейский участок. Несколько мгновений — и я пересекла парковку, вылетела на Копсон-стрит и промчалась до Хилл-стрит. Я стала рваться в чертову дверь, но она оказалась запертой. Оказывается, я забыла, что участок закрыли пару недель назад. У меня только и было времени, что подергать дверь, закричать и побежать дальше. Я могла бы поклясться, что чувствую, как его пальцы хватают меня за волосы — до того он был близко. Я боялась остановиться. Бежала и кричала, чтобы мне помогли, но, странное дело, все лишь смотрели мне вслед. Никого не трогала моя беда, на всех лицах читалось лишь легкое удивление.