Субмарин - [20]

Она понимающе кивает.

– Никто никогда не знает заранее, будет ли у ребенка дыхание. Такова жизнь.

Я не понимаю, что она хочет этим сказать, но то, что она вопросительно смотрит на меня и так терпеливо ждет, что я найду ответ внутри себя, и правда помогает мне найти его.

– Нет, – отвечаю я, – для начала я в любом случае хочу отыскать отца. А потом уже посмотрим. Но не раньше, чем я найду его.

Белый-Глаз задумчиво смотрит на меня, а потом произносит:

– Хорошо отдавать себе отчет в том, чего ты хочешь, а чего нет. Сейчас закончим на этом наш разговор. Когда произойдет то, чего ты желаешь, вспомни, что мы были бы рады тебе.

И с этими словами она отпускает меня.

Когда я возвращаюсь в лагерь, там никого нет, кроме детей и Полоски-на-Животе, которая за ними приглядывает. Она с любопытством смотрит на меня, и я снова чувствую между нами что-то, какое-то притяжение или напряжение, и я снова не знаю, что сказать.

Она, видимо, тоже не знает. Она лишь улыбается и смотрит в сторону, но потом поворачивается ко мне и спрашивает:

– И? Досталось тебе?

Ага, значит, такого рода беседы со старейшиной иногда бывают и нравоучениями!

– Нет, – отвечаю я. Потом подгребаю поближе, опускаюсь на песчаное дно рядом с ней и добавляю: – Она спросила, не хочу ли я выбрать себе мужчину.

Полоска-на-Животе беззвучно смеется.

– Это хорошая идея.

Снова молчание. Мы наблюдаем, как Послушный-Послушный, который сегодня действительно очень послушен, увлеченно играет с другим малышом в ракушки.

– Сложно было завести детей? – спрашиваю я и при этом чувствую себя невероятно глупо. Но ведь я действительно хотела бы это знать.

Полоске-на-Животе мой вопрос, похоже, совсем не кажется глупым.

Она пожимает плечами и отвечает:

– Мне повезло.

Я слегка сжимаюсь.

– Я не знаю, как это, – признаюсь я. – Ну, в смысле, любовь и всё такое.

Она снова смеется и качает головой.

– А что тут знать? Любовь – это просто. Если тебе кто-то нравится, ты ему говоришь об этом. Если ты нравишься ему тоже, то дальше всё ясно. Если нет – ищешь кого-нибудь другого.

Так мне этого еще никто не объяснял. Я смотрю на нее озадаченно. Я была бы рада относиться к этому так же просто, как она.

– Но отец твоих детей..? – начинаю я.

Она делает жест, как будто от чего-то отмахивается.

– Он уплыл к другому племени. Сначала всё было хорошо, но потом мы с ним стали ссориться. Терпеть это дальше было невозможно.

Я смущенно киваю.

– Мне очень жаль.

– Ой, брось. Я тогда была слишком молода, чтобы надолго оставаться с кем-то одним. Он тоже.

– А дети?

Она снова пожимает плечами.

– Это не проблема. Если у тебя есть дети, любое племя примет тебя с удовольствием. Без детей тоже, но с детьми еще охотнее, конечно.

Мне это не понятно, но я верю ей на слово. Я уже заметила, что дети у субмаринов – это дети всего племени. А еще я наконец понимаю, что так привлекает меня в Полоске-на-Животе: она практически полная моя противоположность.

Я всю жизнь была скорее боязливой, а она, наоборот, беззаботна. Я одиночка, а она, наоборот, всегда в гуще событий. Я ищу свое место в жизни, а она не забивает себе голову всякими глупостями: ее место там, где она в данный момент находится.

Будь то во время совместных приемов пищи или на Вместе-Вместе – я теперь все время втихаря слежу за Ныряет-Глубоко и ищу знаки того, что он влюблен в меня. Вот только я их не нахожу. Может быть, дело во мне?

Или Белый-Глаз нарассказывала мне сказок?

Не могу сказать, что я этим разочарована. Ныряет-Глубоко, без сомнения, милый парень. Ему, наверное, лет двадцать, он немного младше, чем Плавает-Быстро. У него рыжеватые волосы, глаза слегка навыкате, и, несмотря на все свои мускулы, он кажется довольно худым. Он скорее из тех, кто предпочитает больше наблюдать и меньше говорить, по крайней мере, в этом мы с ним похожи. А еще он один из лучших охотников.

Когда я смотрю на него и представляю, что мы бы с ним… ну, в общем, что он мог бы стать отцом моих детей, я не испытываю ровным счетом ничего. А это явно не то, на что можно решиться только из-за того, что тебе это посоветовала одна старушка.

Я всё еще придерживаюсь романтических представлений о том, что, когда встречаешь любовь всей своей жизни, чувствуешь это сразу. Просто знаешь, что это он. Что в момент этой встречи между вами пробегает искра, ударяет молния – называйте как хотите.

И вот с Ныряет-Глубоко этого нет. Скорее наоборот, если бы Белый-Глаз не обратила на него моего внимания, я бы даже ничего и не заметила.

Я выжидаю момент, когда мы остаемся наедине с Всегда-Смеется, и спрашиваю у нее, как всё было у нее и Плавает-Быстро. Как она поняла, что это тот мужчина, от которого она хочет детей.

– Я это сразу поняла, – уверяет она и при этом вальяжно поворачивается вокруг собственной оси. Мы как раз снова дрейфуем в потоке, который, как мне кажется, становится всё быстрее, по мере того как мы продвигаемся дальше на юг. – Я тогда еще жила с мамой в другом племени и вообще не интересовалась мужчинами. Пока в один прекрасный день не появился он. Он был разведчиком. Я увидела его и сразу поняла, что хочу его. Его и никого другого.

–