Субмарин - [10]
Всегда-Смеется толкает меня в бок.
– Это Полоска-на-Животе, – объясняет она. – А это ее дети. – Она указывает на двух мальчишек, которые сидят в центре круга и дразнят краба. – Одного из них зовут Послушный-Послушный, а другого Большой-Мужчина.
Я смотрю на мальчишек. Послушный-Послушный кажется мне довольно наглым парнем, а Большой-Мужчина еще совсем карапуз. Кажется, Полоска-на-Животе должна была быть не старше двенадцати, когда у нее появился первый ребенок. К этой мысли надо привыкнуть, особенно если вспомнить, какой в этом возрасте была я.
Племя по-прежнему обсуждает тот самый загадочный «поток»: всем не терпится на нем «покататься», что бы это ни означало. Всегда-Смеется продолжает называть мне имена сородичей. Того долговязого, который заговорил о «потоке», зовут Двенадцать-Жабр, и, рассмотрев его хорошенько, я вижу, что с каждой стороны у него по шесть жаберных щелей, а не по пять, как у всех остальных.
Женщину рядом с ним зовут Непослушные-Волосы, это имя ей подходит и легко запоминается. Есть еще Ныряет-Глубоко, Короткий-Нос, Длинная-Женщина, Ест-Много и Умелый-Плетельщик, но тут в моей памяти заканчивается свободное место. Имена я запоминаю плохо. Чтобы запомнить, как зовут моих одноклассников в сихэвэнской школе, мне потребовалось два месяца.
Маленькая девочка отрывается от материнской груди, подплывает ко мне и усаживается у меня на коленях, как будто мы знакомы с ней всю жизнь.
– Привет, – говорят ей мои руки. – А тебя как зовут?
– Умная-Женщина, – отвечает она, а потом засовывает в рот большой палец и склоняет голову ко мне на живот.
Я в замешательстве обнимаю ее, и меня это удивительным образом успокаивает. Я ей чужая, я к тому же еще и полукровка – принадлежу одновременно и воде, и воздуху. Почему же эта малышка мне доверяет? Я не могу этого постичь.
Я вижу, как Белый-Глаз, седая предводительница племени, которая до сих пор сидела не шелохнувшись, поднимает руку. И в тот же миг все разговоры прекращаются, а все лица поворачиваются к ней.
– Сначала охота, – командует она. – А когда у нас будет достаточно рыбы, мы покатаемся на потоке.
Ее слова вызывают немое воодушевление. Лица сияют, руки пляшут в радостном согласии.
А меня, наоборот, охватывает очень неприятное чувство. Страх. Я боюсь, но чего именно и почему – не могу понять. Просто – мне страшно.
К моему удивлению, на охоту отправляются не только мужчины. До сих пор уклад жизни субмаринов казался мне очень патриархальным, но за костяные копья хватается каждый, кто достаточно молод и быстр. Среди охотниц я вижу и Полоску-на-Животе. Она мне симпатична, хотя мы с ней даже словом не перекинулись.
Те, кто остался на стоянке, занимаются хозяйством. Вот чинит рыболовные сети пожилой мужчина – так это он Умелый-Плетельщик? Конечно, а кто же еще? Остальные готовят из водорослей, моллюсков и остатков рыбы какие-то штуки, которые потом можно есть. Им приходится готовить без огня, зато у них есть камни и ножи, с помощью которых они разрезают, перетирают и перемешивают пищу.
Те, у кого руки ничем не заняты, общаются или играют. В первую очередь, конечно, дети. Они без устали носятся туда-сюда, салят друг друга и прячутся. Всегда-Смеется, которая взялась приглядывать за детьми Полоски-на-Животе, пытается усмирить буйного Послушного-Послушного, который, гоняясь за остальными, то и дело выходит из себя.
– Послушный-Послушный! – убеждает она его широкими жестами. – Перестань хватать за ноги тех, кто быстрее тебя! Так делать нельзя!
Послушный-Послушный старается не смотреть в ее сторону и отпихивает девочку, которая проплывает мимо него и хочет его обогнать.
– Он отлично понимает, что я слишком медленная, чтобы догнать его, – объясняет мне Всегда-Смеется. – Я думаю, нам придется звать его Послушный-Послушный-Послушный!
Я наблюдаю за происходящим. Теперь дети ссорятся, они не хотят больше играть с Послушным-Послушным.
– У всех детей такие неподходящие имена? – интересуюсь я.
– Сначала имя должно говорить человеку, каким он должен стать, – объясняет она. – А уже потом оно расскажет всем, каким он получился. В детстве меня звали Шустрая-Девочка, потому что я была слишком спокойной.
Я смотрю на нее и пытаюсь разглядеть в ней малышку по имени Шустрая-Девочка.
– Наверху люди всю жизнь носят одно и то же имя, – рассказываю я ей.
– Правда? – Она удивляется. – Какой в этом смысл?
Я не знаю, что ответить. Так уж повелось. Раньше я никогда об этом не задумывалась.
Играют не только дети. Я вижу пожилую пару – мужчину и женщину, которые перекладывают с места на место ракушки на песчаном дне. Похоже, что у игры есть какие-то правила, но я ведь просто наблюдаю и пока не могу разобраться. Это что-то среднее между нардами и шашками, но всё же нечто совсем другое.
Всегда-Смеется не единственная беременная в племени, но она на самом позднем сроке. Мне кажется, рожать ей уже очень скоро, но, когда я говорю ей об этом, она отмахивается:
– Да ну что ты, нет, ждать еще долго.
При этом она плетет длинные шнуры из каких-то неизвестных мне волокон. Их еще много у нее в корзине.
– Что это? – спрашиваю я.
Она пытается мне объяснить, но я почти не понимаю. Кажется, это какая-то подводная трава.
