СУ-47 для матери одиночки - [10]

Как я потом не плакала, не убеждала, что я вообще не знаю, как эту штуку включать, начальник выл и смотрел на меня волком... Потом пришла какая-то женщина, и обо мне забыли. Я все сидела и тупо смотрела опухшими глазами в окно. Сидела и слушала, как все сотрудники и сотрудницы, узнавая, куда их хотят послать, категорически отказывались туда соваться... Мол, лучше сразу в могилу, так хотя бы будет не так больно... До меня, по все еще не выключенной трансляции, доносились их разговоры... Но я думала, что меня опять выгнали... И слезы против воли начинали течь, как я ни отворачивалась от людей... Но я старалась быть сильной, закусив губу, я не виновата, что такая уродилась, и все надо мной смеются...

- Суньте ей в сумку чип и устройте работать к нему... – услышала я злобный голос. – Вот пусть и принесет пользу, как хотела...

Я встревожилось. Мне показалось, что мне замышляют какую-то пакость.

Но меня все равно уволили. Я потом пол часа искала в сумке медвежонка Чипа и Дейла, пока не поняла, что меня снова обманули. И посмеялись надо мной. Так ревела потом, так ревела...

Глава 4.

Только один хороший человек на той работе оказался. Анна. Странно, а я считала ее до этого плохой. А она успокоила меня, напоила чаем, когда меня уволили. И даже тут же нашла, в пику гадам, мне очень хорошее место в журнальчике “Ищу работу”. В ресторане. И даже сама позвонила и ответила на все вопросы по телефону.

Вот мне и сказали придти сегодня в ресторан – с тоской подумала я. Вот я и пришла. И ушла. Впрочем, рисуя, грузин рассказал мне о своей маме, брате, племяннице, дяде, деде и семерых двоюродных братьях, и я немного отошла. И даже снова стала солнечно смеяться.

Грузин рассказал мне про свой большой дом, про свой аул, про свою собаку. Потом сказал, какая я хорошая. Потом сорвал с клумбы десяток роз и подарил их мне. Я прижала их к груди и покраснела как рак.

- Ты... – сказал грузин, целуя мне руку в низком галантном поклоне, явно готовясь сказать что-то хорошее и комплимент. И тут в ущелье между домами, совсем низко, чуть не задев нас колесами, метров пять всего высоты, медленно прошел вертолет “Черная акула” с тупыми рылами пулеметов на турелях. Он двигался как-то по страшному медленно, как тварь, высматривающая добычу. Представляю, что они подумали – один целует руку, другая прижимает букет к груди.

- ...дура! – закончил грузин, выпрямляясь и глядя вслед ушедшему вертолету. – Я на тебя потерял два часа!

Он вскочил в машину и хотел уехать один. Я чуть не заревела. Так, дуре, и надо – ишь уши распустила.

Он быстро забежал в машину и поспешно закрыл двери, нажимая на кнопки, чтоб я не могла сесть.

- Едь, не волнуйся, – стараясь перестать плакать, сказала я. – Я позвоню мужу, чтоб он меня забрал... Не бойся, я ничего о тебе не знаю...

Он выбежал из машины и поспешно открыл двери в обратном порядке.

- Нэ волнуйса! – поспешно сказала я, прижимая цветы к сердцу. – Никто не мог принять тебя за моего любовника, ты же ничего такого не делал у всех на глазах...

- Садись! – сказал он.

- Едь! – уперлась я.

- Садись!

- Едь!

- Если ты не сядешь, я сам сяду! За то, что тебя убыл...

Я презрительно ухмыльнулась.

Он силой затащил меня вместе с моими сумками в машину. Рукой я придерживала драгоценную пачку зеленых, которую мне дал тот человек, чтоб я купила магазин.

- Сыды! – злобно зашипел он, выворачивая на проезжую часть. – Я тэбэ убывать буду!

Машина помчалась по улице, как стрела.

Он ехал и причитал.

- Я тэбэ... Я тэбэ...

Потом включил приемник.

- Всем гражданам России... – послышался оттуда голос диктора, – разыскивается особо опасный террорист...

И дальше шли подробные описания грузина, его машины, номер его машины...

Я в ужасе забилась прочь в угол.

- Так ты убийца! – жалко выдавила я, пытаясь отодвинуться подальше.

Грузин только щелкнул приемником к черту. Вид у него был, когда он на меня посмотрел, какой-то странный, злобный, загнанный и отчаянный.

Он хотел сказать, но только сжал зубы и замычал от отчаянья.

- Ты хочешь спалить себя перед самым Кремлем! – в ужасе поняла я. – В честь протеста против социальной несправедливости... Отпусти меня, – жалобно взмолилась я, вспомнив, что террористы обливают себя бензином и сжигают, а самые честные взрываются с бомбами, чтоб громче слышно было... – Честное слово, я больше ничего плохого тебе делать не буду...

Я съежилась зайчиком в уголке.

Грузин снова включил радио.

- За каждое сведение, которое поможет при его поимке, государство заплатит сто тысяч долларов...

Он снова его выключил.

- Вай-вай, за что мне такое бедствие... – обхватив голову одной рукой, он стал раскачиваться за рулем. – Ехал мирный честный грюзин, провозил наркотики...

- А где наркотики? – тут же спросила я.

- В ж...! – грубо и злобно ответил грузин.

И, выругавшись, схватился за руль. Ибо, чуть не вылетел с дороги на повороте.

Увы! После поворота стояла милицейская машина. И движение было перекрыто. Пропускали по одной машине.

Стояли машины, бегали человечки в форме.

Грузин обессилено закрыл глаза.

- Эй, ты, а ну выходи! – раздался голос здоровенного детины. Тут же подошедшего к нашей машине. – Проверка документов!