Стыдная тайна неравенства - [54]

До сих пор писание книг по истории традиционно находилось в руках уравнителей. При анализе исторических событий — и без того порой головоломно запутанных — нужна была хоть одна постоянная величина. И за эту величину, за единицу измерения сил, действующих в историческом противоборстве, была выбрана отдельная человеческая личность: всегда якобы равная по силам сама себе, любому соотечественнику и любому представителю другого племени. Каким образом при этом маленькие сплочённые армии побеждали противника, превосходившего их в два, три, пять раз, как маленькие города-республики становились богаче и сильнее огромных империй, оставалось и остаётся неясным.

Думается, если бы уравнители снизошли и попытались приложить к загадкам мировой истории взгляды состязателей на природу человеского неравенства, мог бы возникнуть интереснейший диалог и даже, не исключено, — новое направление в историографии, которое решилось бы учитывать вечное противоборство между высоковольтными и низковольтными, кипящее под поверхностью исторических событий.

4. О евреях и антисемитизме

Невероятные успехи евреев во всех сферах научной, художественной, финансовой деятельности не могут, мне кажется, быть объяснены ничем другим, кроме того, что этот народ — по традиции, и по необходимости — так бережно относится к своим высоковольтным. Всякая крупица таланта в еврейском ребёнке ценится, развивается, поддерживается родителями и общиной с первых же шагов. Отсюда и вырастает эта блистательная череда мыслителей, поэтов, музыкантов, режиссёров, финансистов, художников, а теперь — и воинов, именами которых так густо насыщена еврейская история.

После взятия Иерусалима римлянами в 70 году по Р.Х., в сущности, начался второй еврейский исход — но теперь не в пространстве, а во времени. Не землю обетованную отправились они тогда искать, но встречи с Мессией в неведомой точке вечности. И идут своим уникальным путём до сих пор. А когда народ в походе, он больше ценит тех, кто способен вести его, кто способен "предвидеть и предусматривать" — то есть высоковольтных. И это значит, что все абстрактные ценности — вера, знание, честность, верность, талант будут обладать в среде такого народа гораздо большей весомостью.

В этом преобладании у еврейского народа черт, свойственных высоковольтным, таится, мне кажется, и объяснение загадки антисемитизма. Низковольтный испытывает априорное недоброжелательство к высоковольтному, а когда видит, как почитаются ценности высоковольтных в еврейской среде, становится антисемитом. Способность "предвидеть и предусматривать" он объявляет хитростью и коварством, а преданность религиозным традициям — неблагодарностью к приютившей их стране.

Примечательно, что как только высоковольтные захватывают командные высоты в государстве, антисемитизм исчезает из государственной политики: Польша 16-го века, Англия середины 17-го века, Голландия 18-го, Америка 19-20-го демонстрируют замечательную терпимость по отношению к еврейскому населению. И наоборот, наступление низковольтных в общественной жизни всегда будет сопровождаться погромами и преследованиями евреев.

Все другие объяснения антисемитизма представляются частными и неубедительными. Популярно, например, представление, будто антисемитизм зародился в Средневековой Европе, потому что евреи занимались ростовщичеством и христиане, которым религия запрещала одалживать деньги под проценты, их ненавидели за это. Но христианские банкиры Флоренции, Генуи, Ганзейских городов, все эти Медичи и Фугтеры, спокойно обходили религиозные запреты, занимались всеми видами финансовых операций ничуть не меньше евреев. В евреях бесило другое: то, что верность родственникам и соплеменникам у них была так сильна, что они могли осуществлять международные финансовые операции; в эпоху, когда любая пересылка денег требовала мощного вооруженного отряда для охраны от бандитов, бедно одетый еврейский посланец мог дойти от Рима до Парижа и принести записку, а то и устное распоряжение от одного еврейского банкира другому, и требуемая сумма денег вручалась указанному лицу тихо и незаметно.

Другое популярное объяснение: богатство евреев, которое часто кажется необъяснимым их соседям. Но если бы это было так, на чём же тогда вырастал антисемитизм в Польше и России 19-го века, где евреи были бедны и бесправны, подвергались постоянным преследованиям, должны были жить в черте оседлости? Завидовать им было невозможно. Но оставалась их упорная и непостижимаявера в невидимого Бога, их поклонение книгам, написанным тысячи лет назад, их вера в пророков прошлого и ожидание будущих пророков — то есть непостижимая способность вырываться из "здесь и сейчас", главная отличитильная черта доминирования высоковольтных. И против этой черты и накипала инстиктивная ненависть низковольтных.

Уравнитель верит, что с антисемитизмом можно бороться путём разъяснений и уговоров. Состязатель считает, что важнее как следует вооружить Израиль и быть готовым всегда придти ему на помощь в минуту опасности. Но грозная и печальная правда состоит в том, что ни просвещение, ни вооружение не смогут покончить с антисемитизмом. До тех пор пока в еврейском народе живёт эта уникальная тяга к надличному, к нездешнему, к манящему зову свыше, она будет тяготить низковольтного и прорываться вспышками ненависти каждый раз, когда начнётся отступление высоковольтных на каком-то участке вечной исторической битвы.