Стыд - [30]
Стыд ударил его по черепу, словно дубинка.
А осознание того, что это письмо получили все сотрудники компании, тут же вынудило его побежать в туалет, где его и стошнило.
Эмма извиняется и выходит из комнаты, когда звонит мобильный. Она с нетерпением ждет возможности рассказать Вестбергу о разговоре с Софией и Фредриком. Но последняя важная деталь поступает не от нее.
– Мы пробили звонки Софии и Фредрика, – говорит Вестберг. – Их телефоны не находились рядом с Даларной с тех пор, как исчез Петер.
– Они пытались защитить Петера, а не лишить его жизни. Но в ходе этого полюбили друг друга. – Эмма оглядывается вокруг, чтобы убедиться, что никто ее не подслушивает.
– В качестве небольшого утешения могу сообщить, что от повторной беседы с Бюлундом действительно была польза. Он сделал ряд нужных нам наблюдений.
– Правда? У нас есть след, по которому можно идти?
– И да, и нет, – отвечает Вестберг. – На той неделе Бюлунд видел Петера Линда, не осознавая, что это был он. Бюлунд не смотрит утренние новости и не знал, что это ведущий их программы, пока мы не показали ему фотографию Петера.
– То есть он видел его? Живым?
– Да, два раза, с разницей в несколько дней, но он не может сказать точное время.
– Петер был с кем-то? – интересуется Эмма.
– Нет, к сожалению, он был один. Так что это открытие не помогает нам найти новых свидетелей, – констатирует Вестберг. – Но Бюлунд заметил, что Петер был одет не для лесной прогулки в прохладную влажную погоду, а скорее для ведения очередной телетрансляции. У него также были довольно грязные штанины.
Эмма запоминает эту деталь.
– Больше ничего?
– Нет, но теперь мы знаем наверняка, что Петер был здесь до своей смерти.
– Что там с ремесленниками? Вы нашли их?
– Нет, дома их не было, – отвечает Вестберг. – И Бюлунд не видел их уже больше суток. Возможно, они вернулись в Польшу. Мы пока расследуем это.
– Есть кое-что, что не дает мне покоя, – говорит Эмма. – Мы не нашли никакой связи между Петером и Даларной. И Ильва, по всей видимости, тоже никак не связана с этим местом. Вы уверены, что ее смерть наступила в результате несчастного случая?
– Я не могу быть полностью уверенным в этом, – говорит Вестберг. – Как я уже говорил, я не работал с этим делом.
– Отчет о вскрытии был слишком кратким, – замечает Эмма. – В нем была установлена причина смерти и отмечено, что были обнаружены изменения цвета кожи в районе шеи. Учитывая обстоятельства смерти Петера, подобную деталь трудно игнорировать.
– С этим я могу согласиться, – говорит Вестберг. – Значит, ты считаешь, что между смертью Ильвы и Петера есть какая-та связь?
– Нельзя исключать этого, и в таком случае данный фактор имеет решающее значение в нашем расследовании, – отвечает Эмма. – Вы не знаете, Ильва была кремирована или похоронена?
– Не в курсе, но мне не нравится ход твоих мыслей.
– Что, если судмедэксперт что-то упустил? – продолжает она. – То, что помогло бы вычислить личность преступника.
Вестберг вздыхает.
– Я все проверю.
Эмма заканчивает разговор, возвращается в комнату и делает кивок в сторону Крилле:
– Мы здесь закончили.
– Что происходит? – спрашивает София.
– Я надеюсь, что вам удастся улететь, – отвечает Эмма.
– Спасибо, – говорит София и обнимает Фредрика.
Когда они покидают аэропорт, в голове Эммы вертится ворох мыслей. Выходит, что Петер провел свои последние дни жизни в Даларне, в укромном месте, о котором не знал ни один из его близких. Им не удалось понять, как Петер из Стокгольма добрался до озера Даммшен и что он там делал.
Ответа на вопрос не найти в Стокгольме.
Значит, нужно направиться к Даммшену.
Как только Элли засыпает, Нюллет садится на свой старый кожаный диван. Теперь, когда он стал папой, у него и в мыслях не было менять мебель на новую. Вот через несколько лет он сможет ее обновить. А пока он смирился с тем, что остался жить в своей двушке на улице Торкеля Кнутссона в Седермальме.
Жилье – это меньшая из его проблем.
Нюллет принял решение ответить на сообщение Мадлен, пускай это и очень сложно для него. Он не хочет больше иметь никаких трудностей из-за Мадлен. А что, если она говорит правду? Нюллет отправляет ей короткий ответ, и она сразу же звонит ему.
– Твоя мечта сбылась, теперь ты стал папочкой, – говорит ему бывшая коллега.
Нюллет с трудом набирает воздух в легкие, услышав энтузиазм в ее голосе.
– Ты уверена, что отцом являюсь я?
– Что ты имеешь в виду? – возмущенно спрашивает Мадлен.
– Именно то, что спросил, – отвечает он, окинув взглядом грязную гостиную. Детский модуль с животными, прыгунки, прибитые к дверному косяку, которые он должен отводить в сторону каждый раз, когда проходит мимо, радионяня, кубики – все это для Элли.
– Да, абсолютно уверена, – отвечает она. – Никто, кроме тебя, быть отцом не может.
Он вздрагивает.
Никто, кроме тебя, быть отцом не может.
– Когда она родилась? – спрашивает он, пытаясь свести на нет осуждение в своем голосе.
– Третьего мая.
Примерно через месяц после рождения Элли. Нюллет начинает просчитывать даты в голове, и его начинает тошнить, когда он понимает, что это может быть правдой.
