Стыд - [26]

Новое письмо на электронной почте вынуждает Эмму бросить этот странный разговор с сестрой.

Отчет о предварительном расследовании.

Не так уж и много страниц для чтения.

Ильва Веман, сорок девять лет, родом из Уппсалы. Двадцать пятого мая она была найдена мертвой под обрывом у Даммшена. Ничто не указывало на что-либо, кроме несчастного случая, равно как и ничего не доказывало обратное. Иногда расследование завершается быстро и ограничивается поспешным выводом, и здесь, Эмма подозревает, именно так все и произошло. Свидетелей нет. Ни один из близких родственников не знал, что Ильва была в Даларне. Вскрытие не показало следов насилия, но было установлено, что смерть наступила от травмы головы, которую женщина получила, когда упала на твердую поверхность. Сломанная шея. Взгляд Эммы застревает на одном из предложений.

Изменение цвета кожи под челюстью.

Прямо как у Петера.

29

Юлия опускается на больничную койку, уставившись при этом в пустоту. Она вспоминает Пальму, где у нее была возможность начать все сначала. Завести новых друзей, от которых она была вынуждена отказаться, когда год на Майорке закончился. Теперь она время от времени контактирует с некоторыми из них, и никто из них не знает, через что она на самом деле прошла. Она не может рассказать об этом. Она хотела бы уехать из Броммы и больше никогда не возвращаться. Взрослый человек может переехать, но у нее нет никакого права распоряжаться своей собственной жизнью.

А главное, ей не с кем поговорить.

Раздается легкий стук в дверь, и в палату заглядывает невысокая женщина, которую Юлия раньше не видела.

– Я тебя разбудила? – интересуется она.

Юлия качает головой.

Женщина поправляет свою темно-зеленую кофту и идет к кровати. Она представляется как Сирпа. Психолог.

– Можно мне присесть? – спрашивает она, кивая головой в сторону кресла.

Что должна ответить Юлия? Ей здесь не нужен психолог, но она ведь не может просто прогнать ее. Сирпа садится, не получив ответа. Комната сжимается, и люминесцентная лампа на потолке мигает, как в фильме ужасов.

Сирпа не выглядит намного старше Юлии. У нее довольно приятное лицо с добрыми темными глазами.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Сирпа.

– Я даже не знаю, что мне ответить, – выдавливает из себя Юлия, но лишь потому, что она вежливая и воспитанная. Голова просто разрывается от головной боли.

– Все, что ты мне расскажешь, останется между нами, – говорит Сирпа. – Я здесь ради тебя и чтобы понять, требуется ли моя помощь. Хорошо?

– Мм… – Юлия не знает, куда отвести свой взгляд.

– Можно ведь начать с того, чем ты любишь заниматься в свободное время, не так ли? – предлагает Сирпа.

Юлия предается воспоминаниям о том, что было до Пальмы. Она думает о легкой атлетике, фигурном катании, друзьях, обо всем этом веселом и простом. Обо всем том, чего больше у нее нет.

– Я не знаю…

Сирпа пытается выдавить из себя улыбку.

– Может быть, ты занимаешься каким-нибудь видом спорта или играешь на музыкальном инструменте?

– Уже нет…

– Какая жалость, – отвечает Сирпа. – А чем ты увлекалась раньше?

Юлия кратко рассказывает свою историю, а затем отводит взгляд.

– Как зовут твоих друзей?

Этот вопрос как удар ножом по открытой ране. Юлия закрывает глаза и откидывается на свою маленькую подушку.

– Что бы ни тяготило тебя, я думаю, что можно найти решение проблемы, – констатирует Сирпа. – Но для этого тебе нужно начать говорить. Хорошо?

Юлия взвешивает все «за» и «против» и понимает, что у нее нет выбора. Единственный способ перебороть эту боль – это сказать правду. Она принимает решение дать Сирпе шанс.

– Я не хотела совершать самоубийство, это был несчастный случай, – говорит она. – Но мама и папа не верят мне.

Сирпа кивает и призывает Юлию продолжить рассказ. Она невольно испытывает облегчение, рассказывая о случившемся, пускай и начинает дрожать, когда разговор доходит до худшего. О том, когда Лив говорит ей лечь на пути. Она все еще чувствует холод рельс на своей шее. Юлия не смогла заставить свое тело подчиняться, когда захотела встать – она окоченела, как это бывает с жертвами во время изнасилования. Просто ужасающе отвратительно.

Затем она сорвалась.

Юлия начинает плакать, но это ее совсем не заботит.

Сирпа осторожно смотрит на часы.

– Хорошо, что ты поделилась этим. Увидимся завтра и продолжим наш разговор, – говорит она и встает. – А до тех пор береги себя.

Это что, все?

Юлия наблюдает за тем, как психолог покидает палату, и начинает сожалеть о том, что она что-то сказала. Сирпа все расскажет папе и маме. Ее самый большой страх состоял в том, что ей могут не поверить. Боль в голове усиливается, и Юлия задается вопросом, как долго она сможет это выдержать.

Почему с ней происходит все это?

Она понятия не имеет, что делать. Единственное, что ей приходит в голову, – это листать ленту на мобильном телефоне, несмотря на то что она боится того, с чем может столкнуться. Юлия не знает, что хуже всего: то, что никто не пытается с ней связаться и не интересуется тем, как она себя чувствует, или то, что Лив могла выкинуть что-то новенькое. Она заходит в свои любимые приложения и видит, что ее отметили в одном из постов в Инстаграме. Загорается небольшая надежда, что кто-то решил обратить на нее внимание и посочувствовать. Юлия заходит во вкладку тегов и задается вопросом, что это на фотке. Запястье? Затем она видит, что на руке есть что-то еще, красная линия.