Стыд - [7]
Шаг за шагом они приближались к заветной черте, и у обоих хватило мужества признаться, что, несмотря на возраст, они волнуются, как подростки.
Но как все, связанное с Томасом, это произошло естественно. Однажды воскресным вечером они просто поняли, что больше не могут ждать.
А она поняла, что невинна.
Она много раз спала с мужчинами. Но никогда не любила. Ее привычное рассудочное самообладание разрушилось, перевернулось. Забыть, отдать себя без остатка — не просто испытать физическую близость, а раствориться в единстве. На миг почувствовать благословенное просветление, поразиться простоте, скрытой за бесконечным разнообразием смыслов. Отринуть всякую защиту, признать собственную ранимость, отдать себя безоговорочно и просто позволить всему идти своим чередом. Она никого и никогда не подпускала так близко к своей душе. В которой теперь не было ни одиночества, ни страха.
Но в понедельник ее вновь охватила тревога.
Целый день Моника не давала знать о себе. После того как ушел последний пациент, она включила автоответчик и обнаружила три сообщения и четыре СМС. По идее она должна была почувствовать раздражение. Если все пойдет, как обычно, то активный интерес с его стороны станет приговором для их отношений. Но она не чувствовала ничего, кроме страха. Она говорила себе «ты просто трусиха» — но это не помогало. И призывы «не поддаваться на провокации» не помогали.
Все опробованные приемы, позволявшие ей овладеть собой, больше не действовали. Риск уже нешуточный. Монике было страшно.
Она не переживет, если он бросит ее, предаст после того, как она позволила ему подойти так близко. Зависимость, которую нельзя контролировать, опасна. Его нежность уже заставила ее открыться, сделала до крайности уязвимой.
В половине первого ночи, когда она по-прежнему не отвечала на звонки, он появился на пороге ее дома.
— Если ты не хочешь видеть меня, скажи мне это в лицо, а прятаться и отключать телефон не надо.
Она впервые видела его сердитым. Он был явно расстроен и пытался справиться с собственным страхом.
Она не ответила — просто оказалась в его объятиях и расплакалась.
Лежа на его плече, она смотрела, как за окном начинается рассвет. Они были очень близки, и все равно этого казалось недостаточно.
— Знаешь, что означает имя Моника?
Она кивнула.
— Наставница.
— Да, на латыни. А по-гречески «одинокая».
Он повернул голову и провел по ее лбу указательным пальцем.
— Никогда не встречал человека, который бы так упорно стремился подтвердить собственное имя.
Она прикрыла глаза. Одинокая. Всегда. Но не теперь. У нее больше нет сил для страха.
Он сел, повернувшись к ней спиной.
— Разве ты не понимаешь, что я тоже боюсь?
Он видел ее насквозь. Всю. Это одновременно
восхищало и вызывало страх. Он встал и подошел к окну. Она рассматривала его обнаженное тело. Как же он красив.
— Я всегда тщательно взвешивал все за и против, продумывал каждый свой шаг, играл во все эти дурацкие игры, которые помогают скрывать излишнее расположение. Но с тобой так не получается. Я очень долго ждал чего-то похожего, я так хотел испытать это, так что у меня теперь нет выбора.
Она не знала, что ответить. Казалось, все подходящие слова заблокированы, потому что раньше она никогда ими не пользовалась.
— Я знаю только то, что никогда раньше не испытывал ничего подобного.
Это признание как будто сделало его еще более обнаженным.
Она подошла к нему, обняла, прижавшись к спине.
— Никогда больше не выключай телефон и не оставляй меня одного. Я этого просто не переживу.
— Прости меня.
На какой-то миг ее охватило головокружительное, безоговорочное доверие, она безраздельно любима. Слезы текли по щекам, как будто в душе растворялось что-то тяжелое и мрачное.
Повернувшись, он взял ее лицо в ладони.
— Я прошу тебя только об одном, о честности, ты говори мне все как есть, и я все пойму. Если мы не будем лгать, нам не надо будет бояться. Ты согласна?
Она не ответила.
— Ты согласна?
И только теперь она кивнула:
— Да.
В этот момент она действительно в это верила.
Вечером они вместе поужинают. А завтра утром она уедет на семинар. Она уже начала скучать. Четыре дня. Четыре дня и четыре ночи вдали от него.
Мама возмутилась. Не по поводу семинара, а потому что на могиле несколько дней не будет огня. Моника пообещала не задерживаться. Сказала, что заедет в воскресенье в три, как только вернется.
Она долго перебирала одежду. На самом деле выбор уже был сделан, она знала, что из ее вещей ему нравится, но хотелось лишний раз убедиться, что она не ошиблась. Проходя мимо окна, остановилась и оборвала увядший цветок орхидеи. Остальные цветы по-прежнему были роскошны, и она залюбовалась их совершенством. Безупречная красота и симметрия, полное отсутствие недостатков. Увидев эти цветы, он сравнил ее с орхидеей. И все-таки он прав не всегда. Орхидея идеальна. А она нет. Он позволяет ей чувствовать себя единственной, и внешне, и внутренне. Но он должен быть рядом, она должна видеть уверенность в его глазах. А когда его не было, побеждало иное — то, что порабощало ее душу и не заслуживало любви. Стремительно и беспощадно оно возвращало себе утраченную власть.
Спустя пятнадцать лет образцовой семейной жизни Эва вдруг обнаруживает, что у мужа роман с другой женщиной. Оскорбленная его предательством, а еще больше — ложью, она задумывает изощренную месть.Тем временем Юнас второй год дежурит у постели своей находящейся в глубокой коме подруги, изнемогая от тоски по ней, но в какой-то момент решает, что та предала его своим упорным отказом вернуться к жизни. Причем предала уже не в первый раз. В некий роковой миг пути Юнаса и Эвы пересекаются, и вот уже высвобожденные предательством разрушительные силы замыкают цепь необратимых поступков, в которой первое звено соединяется с последним, а преступник и жертва меняются местами.
Тридцатидвухлетняя Сибилла Форсенстрём уже давно порвала со своей состоятельной родней, да и с обществом в целом. Она ночует то в подвалах, то на чердаках, все ее имущество умещается в небольшой рюкзак. И вот однажды, оказавшись не в том месте не в то время, женщина неожиданно для себя становится главной подозреваемой в чудовищном убийстве с похищением органов. За ней охотится вся полиция Швеции, а тем временем происходят все новые и новые убийства. И Сибилле ничего не остается, кроме как провести собственное расследование и самой найти убийцу, вычислив его мотив по цепочке загадочных утрат.
Жизнь респектабельной семьи Рагнерфельдт кажется безоблачной. Отец, Аксель Рагнерфельдт, снискал преклонение современников: парень из рабочей семьи стал знаменитым писателем, а его роман «Тень», отстаивающий идеалы человечности и благородства перед лицом беспощадных обстоятельств, принес своему автору Нобелевскую премию. Отсвет славы лег и на семью писателя, и на семью его сына. Но этот свет беспощаден и жгуч, и чем он ярче, тем тени чернее. Некоторые из них, таящиеся в далеком прошлом писателя-гуманиста, тянутся в день сегодняшний, ставя под сомнение доброе имя Рагнерфельдта и словно проверяя провозглашенные идеалы на прочность.
По непонятным причинам легковой автомобиль врезается в поезд дальнего следования. В аварии погибают одиннадцать человек. Но что предшествовало катастрофе? Виноват ли кто-то еще, кроме водителя? Углубляясь в прошлое, мы видим, как случайности неумолимо сплетаются в бесконечную сеть, создавая настоящее, как наши поступки влияют на ход событий далеко за пределами нашей собственной жизни. «Эффект бабочки» – это роман об одиночестве и поиске смыслов, о борьбе свободной воли против силы детских травм, о нежелании мириться с действительностью и о том, что рано или поздно со всеми жизненными тревогами нам придется расстаться… Карин Альвтеген (р.
В 1000 и 1001 годах в геолого-исследовательских целях было произведено два ядерных взрыва мощностью 3,5 и 10 килотонн соответственно.
«Сталинград никуда не делся. Он жил в Волгограде на правах андеграунда (и Кустурица ни при чем). Город Иосифа не умер, а впал в анабиоз Мерлина или Артура. То тут, то там проступали следы и возникали звуки. Он спал, но он и боролся во сне: его радисты не прекращали работу, его полутелесные рыцари — боевики тайных фемов — приводили в исполнение приговоры, и добросовестный исследователь, знаток инициаций и мистерий, отыскал бы в криминальной газетной хронике закономерность. Сталинград спал и боролся. Его пробуждение — Белая Ротонда, Фонтан Дружбы, Музкомедия, Дом Офицеров, Планетарий.
История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.
Каково это – работать криминальным журналистом? Мир насилия, жестокости и несправедливости обнажается в полном объеме перед тем, кто освещает дела о страшных убийствах и истязаниях. Об этом на собственном опыте знает Екатерина Калашникова, автор блога о криминальной журналистике и репортер с опытом работы более 10 лет в федеральных СМИ. Ее тяга к этой профессии родом из детства – покрытое тайной убийство отца и гнетущая атмосфера криминального Тольятти 90-х не оставили ей выбора. «Записки криминального журналиста» – качественное сочетание детектива, true story и мемуаров журналиста, знающего не понаслышке о суровых реалиях криминального мира.
«…Вообще-то я счастливый человек и прожила счастливую жизнь. Мне повезло с родителями – они были замечательными людьми, у меня были хорошие братья… Я узнала, что есть на свете любовь, и мне повезло в любви: я очень рано познакомилась со своим будущим и, как оказалось, единственным мужем. Мы прожили с ним долгую супружескую жизнь Мы вырастили двоих замечательных сыновей, вырастили внучку Машу… Конечно, за такое время бывало разное, но в конце концов, мы со всеми трудностями справились и доживаем свой век в мире и согласии…».
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.