Ступени - [3]

Лана подошла к входу. Исходящее от нее слабое сияние позволило рассмотреть, что расположено внутри.

При внимательном рассмотрении постройка оказалась массивной, сложенной из плотно пригнанных друг к другу, шероховатых каменных блоков.

Сразу за входом (который когда-то перекрывался каменной плитой) начиналась уводящая вверх, сумеречная, загадочная лестница. Ее ступени выглядели необычно, каждая представляла собой длинную площадку, нужно было сделать несколько шагов, чтобы дойти до очередного подъема, к тому же площадки-ступени имели вид трапеций и таким образом "лестница" совершала плавный поворот, по мере подъема…

* * *

Вздрогнув, Лана открыла глаза.

Утро… Раннее утро: с улицы доносились соловьиные трели, значит приблизительно часов пять…

Она встала, босые ноги коснулись пола, оглянувшись, убедилась, что Андрей крепко спит, и, стараясь не шуметь, спустилась на первый этаж квартиры в столовую.

Крепкий кофе постепенно прояснил мысли, изгнал остатки сонной одури, но все пережитое во сне отнюдь не поблекло, не утратило деталей, наоборот, каждый образ, каждое действие казалось впечатанным в память и забыть какую-то деталь из всего увиденного уже невозможно.

Лана прикурила, чувствуя, как мелко дрожат кончики пальцев. Все тело ломило, словно она только что занималась тяжелыми физическими упражнениями. Довольно странное, необычное состояние, учитывая, что ты только проснулся.

Кофе остывал. Сигарета тлела меж пальцев, но Лана не замечала этого: погрузившись в глубокую задумчивость, она старалась понять, насколько важны произошедшие с ней события?

Для ясного вразумительного ответа явно не хватало информации, но яркость впечатлений, вкупе со странным физическим состоянием настораживала, отгоняла саму возможность списать происходящее на странный, необъяснимый сон и успокоиться на этом…

Наверху раздались осторожные шаги, но Лана продолжала сидеть в глубокой задумчивости.

* * *

Эта ночь запомнилась мне надолго. Конечно, позже я получал и более яркие впечатление, но данное событие явилось первым в длинной цепи неординарных происшествий, к которым, как выяснилось, моя психика была практически не готова.

Несмотря на богатое воображение, я редко вижу яркие, запоминающиеся до мельчайших деталей сны. Никогда, сколько себя помню, не просыпался в холодном поту от кошмаров, но видно все когда-то случается с человеком впервые.

…Я увидел смерч.

Что удивительно – вокруг не присутствовало никакого рельефа, будто я стоял в воздухе, но, вопреки зрительному восприятию, ощущал под ногами твердь!..

Смерч выглядел как мутное уплотнение воздуха, он вращался стремительно, но я не чувствовал ни малейшего дуновения ветерка.

Когда раздался голос я, честно говоря, вздрогнул всем телом, почувствовав это даже сквозь сон.

Мне был задан единственный вопрос, походивший на раскат грома, в котором лишь отдаленно угадывался смысл искаженных слов:

– Она действительно хочет получить знания?

Как ни странно я сразу понял о ком идет речь. Меня спрашивали о Лане, и причиной вопроса, очевидно, являлись ее занятия…

Я ответил, практически не задумываясь, потому что знал, если Лана ставит перед собой определенную цель, то обязательно добивается ее.

– Да.

Мой односложный ответ, похоже, вполне удовлетворил непонятную силу, – смерч исчез так же внезапно, как и появился, только вот я остался стоять в полной неопределенности, среди безликого пространства, ноги по-прежнему ощущали твердь, но взгляд терялся, не находя видимой опоры: куда ни глянь всюду полупрозрачная пелена, словно меня окружал туман или дымка, из которой вдруг стало выдавливать небольшие (где-то около полуметра ростом) фигурки.

Присмотревшись, я понял, что вокруг меня, кривляясь, прыгают странные, отвратительные существа, похожие на маленьких бесов. Не знаю откуда возникли эти образы, возможно, сработала подсознательная память, в детстве я конечно читал сказки и видел иллюстрации к ним, но в данном случае маленькие существа выглядели абсолютно реальными. Я не испугался, – все происходило очень быстро, и любая реакция просто запаздывала; существа взяли меня в плотное кольцо, одно из них даже попыталось укусить за ногу, при этом, не прекращая кривляться, они выкрикивали одну и ту же фразу, будто передразнивая громоподобный голос:

– Она хочет? Она действительно хочет?

Мое терпение лопнуло. Даже во сне, оказывается, есть предел естественному конформизму: если смерч я воспринял с удивлением, то эти создания вызывали у меня чувство стойкого отвращения, неприязни, их кривляние казалось несносным, а попытка одного укусить меня за ногу, наконец, пробудила ответную реакцию: я начал пинать их, расшвыривая в стороны…

Секундой позже я проснулся.

Широко открыв глаза, я лежал, и реальность медленно возвращалась в рассудок вместе с ощущением ледяных капель пота, утреннего света, пробивающегося сквозь неплотно закрытые жалюзи, и доносящихся с улицы, из зарослей посаженного нами несколько лет назад шиповника, соловьиных трелей.

Часов пять утра…

Я машинально протянул руку, коснувшись прохладной простыни. Ланы рядом не было.

Присниться же такое… – я встал, надеясь выкинуть из головы непонятный, дурацкий сон, но… не получилось.