Струна истории - [152]

Но провинциалы, живущие в горах, живущие довольно изолированно, или в Провансе, понимаете, в Пиренеях, или на берегу Атлантического океана, они, как изоляты, сохраняют гармоничных особей, тех, у которых пассионарность не превышает инстинкта самосохранения, у которых нет этой подлой субпассионарности, все уступающей своим инстинктам. Такие, понимаете, нормальные, крепкие мужички. Они живут и размножаются нормальным образом, не интенсивно. Они беззащитны, они стараются только прожить так, чтобы их не тронули. Сами они никаких больших войн не предпринимают. Но они передают свое наследство.

Теперь поставим вопрос: Кто виноват? Ради этого я читал всю эту лекцию и рассказывал все эти подробности.

Христиане? Но там, где они были, наоборот, удалось удержать границу. Правда, потом уже, в VI веке, эту границу прорвали славяне. Но славяне были такие отчаянные, что с ними никто справиться не мог. Ну. Они перебили местное население на Балканах, заселили их и до сих пор живут.

Затем, что — германцы разбили? Так, простите, они бы не разбили их, если бы против них должным образом сопротивлялись. Сил у германцев было совсем не много. Опять не выходит.

Кто же виноват? — Вопрос, с которого я начал и ответом на который я кончу. — Очевидно, природный, железный закон этногенеза. Как только эти храбрые легионеры и патриции превратились в победоносных завоевателей полумира; как только всадники подняли восстание против легионеров и патрициев и устроили гражданские войны; как только легионеры стали служить за деньги, постепенно теряя свою доблесть, то защищать стало некого.

Очевидно, Римская империя погибла своим собственным порядком, как погибает большое, но состарившееся животное. Как слоны уходят на кладбище слонов, как киты выбрасываются иногда на берег, медведи находят долинку, откуда идет какое-то испарение из земли, их опьяняющее. Когда медведь гризли в Кордильерах приходит туда, он ложится и уже не встает. Ему уже ничего не надо. Он не хочет есть, не хочет пить, он тихо, спокойно засыпает. Ну, с Римом, конечно, все это произошло более болезненно и сильно, как с этносом. Это тот же самый конец — естественный конец, который идет от старости.

ЛЕКЦИЯ 5 РОЖДЕНИЕ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ. ФРАНКИ, ВИКИНГИ, ВЕНГРЫ

И вот что произошло после того, как Римская империя в результате пассионарного перегрева разделилась на Византию и Западную Римскую империю.

Создался сначала Западноевропейский цивилизованный мир.

Карл Великий, франк по происхождению, образовал Священную Римскую империю германской нации,[504] и отделился от православия и от мусульман. Империя была небольшая: занимала территорию Франции, Северной Италии и Западной Германии. Карл пытался завоевать Испанию, но ничего не вышло. И тогда стали выкристаллизовываться новые французы. Смотрите, — они отделились от немцев, а до того были единым целым. (Л. Гумилев показывает на схему «Состав этносферы», — Ред.)

Ирландцы были христианами (приняли христианство не из Рима, а из Египта), они не признали папу и не приняли католицизм. Итальянцы разошлись по городам. Шведы были еще язычники. Испанцы — под арабами. Англичане? — Да, их и не было еще, по существу. Там жили бритты кельтского происхождения, англы и саксы, которые обижали кельтов, а еще их грабили норвежцы-норманны. Англичан как целого не было.

Но французы разделились и приняли переселившихся из Бретани бретонцев. Бургунды превратились во французский субэтнос: они стали говорить по-французски, пить бургундское вино на манер французов. Одновременно было три Бургундии: Верхняя, Нижняя и герцогство. То есть кто куда хотел, тот туда и примыкал. — Свобода!

Сосуд только после остывания начал подниматься, наполняться. Гасконцы, то есть баски,[505] вообще были самостоятельным народом. Они за французов-то себя не считали. И язык у них был не индоевропейский, вроде грузинского. Академик Map[506] ими занимался.

Вот здесь — были остроготы и местное население, главным образом, — римского происхождения.

Все это было захвачено франками[507] династии Меровингов,[508] которые не проявили абсолютно никаких талантов ни в управлении; ни в организации; ни в культурном отношении. Единственное, что они умели хорошо делать, — это убивать друг друга. Причем женщины в этом отношении превосходили мужчин.[509]

Но детишки-то, жившие в этих замках, выбегали на улицу играть в детские игры. У них лапты не было — они народ западный, дикий. Но в какие-то аналогичные игры они играли с сельскими ребятишками. Те говорили на испорченной латыни, а эти — на испорченном западногерманском, франкском наречии.

Но так как тех, местных жителей было гораздо больше, то господские дети из замков вынуждены были, для того чтобы принимать участие в детских играх, выучивать латинские слова. Но они, правда, придали им свою грамматику, которая, так сказать, нам сейчас ни к чему. Они ввели артикль, но только артикль не немецкий — «der» и «das», а латинский — «lе» и «lа» — для женского рода. Затем они ввели сложное прошедшее время, но опять-таки на латинской основе.

Надо сказать, что в эту эпоху франки и местные жители,