Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971 - [50]

Необходимо драматургически осложнить отношения Руматы с Кирой, введя в них конфликтные мотивы и, может быть, также какой-то элемент приключенческой игры.

В линии Араты необходимо ввести экспозиционный эпизод, а в решающей сцене развязки надо попытаться найти более органичный прием непрямого, воображаемого диалога. (Может быть, это диалог молчащих людей, субъективно заполненная вполне объективная пауза, когда между друзьями легла тяжелая тень и ничего нельзя объяснить, а молчание наполняется отчужденностью?)

Есть необходимость в том, чтобы пересмотреть эпизоды с королем в духе жанровой меры.

При композиционной перестройке сценария, очевидно, отпадет сцена в Патриотической школе. Возможно, напротив, возникнет необходимость в привлечении материала романа, до сих пор не использованного в сценарии — например, эпизода с Вагой Колесом. Впрочем, сейчас это предусмотреть трудно и такие вопросы придется решать в ходе работы.

При доработке сценария следует просмотреть все эпизоды и линии сюжета с тем, чтобы соблюсти непрерывность психологического действия и чтобы драматургическая выразительность нигде не подменялась литературной. В общей литературной фактуре сценария такие вещи бывают скрыты, но затем они могут болезненно сказаться при создании картины. Надо постараться избежать такой перспективы.

Для представления сценария в доработанном и, мы надеемся, завершенном виде вам предоставляется срок до 25 апреля 1968 г.

Желаем вам успешной работы!

Главный редактор 3-го творческого объединения

Я. Н. Рохлин

Письмо Бориса брату, 13 февраля 1968, Л. — М.

Дорогой Арк!

1. С завтрашнего дня сажусь писать — точнее, дописывать — сценарий. Главное, что мы придумали за шесть или семь семичасовых разговоров, это дать историю благородного дона — колдуна — дьявола — бога — человека. Т. е. истинное лицо Руматы выясняется только в самом конце (врубается нуль-телевизор и — уср… зритель), а до этого обалдевший зритель теряется в догадках: что за странная личность перед ним. Придется переписать первые сцены, сцену с Кабани — долой, сцену с Вагой — ввести, а дальше — в общем по тексту, но с правкой. Была еще идея: ввести робота Руматы — мрачного жуткого человека, который бродит с ним шаг в шаг, обороняя своим телом, наводя страшненькие эмоции и т. д. Но мы так и не придумали, как с ним разделаться, не впав в пародию.

2. Деньги (по 300) нам, вероятно, выпишут на Ленфильме в ближайшее время. Пока это все, что я практически из них выдрал. Но и это ничего.

3. Десятого смотрел на книжке — из МолГв ничего. Странно. А денег у меня осталось на полтора месяца.

4. Затея с кибермозгом мне нравится. Есть возможности. Во всяком случае, судьба чиновника на той планете, по-видимому, предрешена. Когда несколько освобожусь от ТББ, подумаю над идеями, а сейчас недосуг. Наоборот, лучше ты попридумывай для ТББ гвоздиков, вроде непробиваемой сорочки у благородного дона.

5. С СоТ мы еще намучаемся — будь здоров. Ни хрена ее не возьмет МолГв, только тень на плетень наводят.

6. Что слышно с переизданием СБТ? Скоро ли?

7. Не всё понял насчет Мосфильма. Договор есть? Аванс будет? Аванс в кино должны дать просто по заявке без всяких вариантов сценария.

8. «Новый мир» я прочел. А читал ли ты «Вопросы философии» № 1? Там восхитительная статья Лифшица[86]. Просто блеск: образец настоящего марксизма, без глупостей. Прочти обязательно!

Вот пока и всё. Жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночку поцелуй!

14 февраля АН дает Анатолию Варшавскому рекомендацию в Союз писателей.

Из архива. АНС. Рекомендация Варшавскому

Я знаю Анатолия Семеновича Варшавского более десяти лет — с 1957. С первых же месяцев знакомства меня поразила огромная эрудиция Варшавского как истинного гуманитария, страстно заинтересованного в искусстве, в истории культуры, в философии истории, настоящего энтузиаста и исследователя, всегда стремящегося передать свои обширнейшие знания массам. Среди немногочисленных писателей, избравших своей темой эти сложнейшие области всечеловеческого опыта, он сразу выделился для меня незаурядным литературным дарованием и редкостной способностью заинтересовать, влюбить читателя в предмет изложения.

Перу Варшавского принадлежит двенадцать книг, не считая статей и очерков в периодике. Он пишет о самоотверженных мореходах и землепроходцах, об удивительных открытиях археологии, раскрывает огромную социальную значимость искусства, вводит читателя в проблему происхождения человека, ярко и лаконично, со всеми приметами времени, описывает жизненные пути великих людей. И всюду в центре внимания у него человек-творец, человек-искатель, человек-путешественник в будущее. Можно сказать, герой Варшавского — все равно, мореплаватель ли, ученый, художник или философ — Большой Человек в схватке с Большой Проблемой. Но, кропотливо восстанавливая характеры выдающихся людей по их высказываниям и поступкам, Варшавский одновременно наполняет свои книги точной позитивной информацией, смысловой и эмоциональной. Написанные крупно и интересно, почти все они обладают поистине бесценным для научно-художественной литературы свойством: прочитав их, хочется немедленно искать новые, узнавать больше и больше, немедленно приняться за решение нерешенных проблем. Это ли не цель, к которой должен стремиться настоящий писатель, рассказывая молодому читателю о судьбах людей и судьбах идей.