Строптивая наложница - [14]

Взвинтив себя подобными размышлениями, Элизабет почти бегом поднялась по лестнице в свою комнату. И тут, словно в ответ на ее мысли, горничная протянула, ей сложенную вчетверо записку. Порывисто развернув листок, девушка нервно рассмеялась. Это был короткий ответ от Симона Марсанта на ее недавнее послание. Барон просил ее поскорее возвращаться в Лондон и заверял, что у него уже готов один дерзкий план. На минуту Элизабет растерялась. Она уже догадывалась, что это за дерзкий план и какие он может иметь последствия. Но другого выхода она просто не видела – или не хотела видеть. Бросив записку в камин, Элизабет позвонила горничной и начала торопливо переодеваться к ужину. Скорее бы закончился этот утомительный день и Леон уехал. А когда они переедут в Лондон, она найдет возможность как можно реже оставаться с ним наедине.

Глава 5

Спустя неделю семья Девери перебралась в Лондон. Как только это случилось, Леон стал почти каждый день бывать в их доме. Элизабет затаила свои чувства глубоко в сердце и теперь держалась с ним с вежливой холодностью, ни разу не позволив себе экстравагантных выходок. Впрочем, она заметила, что эта перемена не слишком радует Леона. Порой она ловила на себе его пристальный задумчивый взгляд, когда он о чем-то разговаривал с отцом или сопровождал ее на утренних прогулках по Гайд-парку. И тем не менее не упускала возможности уязвить самолюбие жениха, уделяя основное внимание своим друзьям, Джону Катлеру и Берку Найтли. Симон же, напротив, теперь избегал ее общества. Так было задумано намеренно, чтобы усыпить бдительность отца и жениха.

Однажды ей удалось вырваться из дому одной и встретиться с бароном в театре. Симон, получивший перед спектаклем записку Элизабет, уже находился в зале и, как только она вошла туда, сразу направился в ее ложу. Когда спектакль закончился и почти все зрители покинули зал, барон повернулся к девушке с решительным видом и нетерпеливо спросил:

– Ну так что же, Элизабет? Вы, наконец, набрались храбрости, чтобы исполнить задуманное? Или будем тянуть до вашей проклятой свадьбы?

Его непочтительный тон неприятно поразил Элизабет. Но она сдержалась, подумав, что все дело в том, что Симон измучился в ожидании развязки всей этой истории.

– Да, Симон, я окончательно решилась, – с усилием выговорила она, рассеянно теребя свои кружевные перчатки. – Где мы можем встретиться?

– Я знаю одно уютное местечко, – пылко ответил барон, довольно потирая руки. – Уверяю вас, Элизабет, вам там понравится. – Воспользовавшись тем, что они остались в большом зале одни, он порывисто притянул девушку к себе и судорожно обхватил ладонями ее талию. – Просто не могу поверить, что через несколько часов ты будешь принадлежать мне, моя нежная кошечка! О, виконт Девери еще пожалеет о том, что так долго отказывал мне в своем расположении!

– Не заблуждайтесь, Симон, – остудила его пыл Элизабет, – вы должны знать, что папа никогда не простит вам этого. Но ему придется смириться с тем, что вы станете его зятем, – печально вздохнула она.

* * *

Обстоятельства сложились удачно – родителям Элизабет нужно было навестить Эдварда, который учился в престижном частном пансионе. Заночевать они тоже собирались там, и на сутки Элизабет получила полную свободу. С каким волнением и страхом она ожидала приближения вечера! Но отступать теперь, когда все было решено, казалось малодушием. В этот вечер она отпустила почти всех слуг, собираясь покинуть особняк тайно и приехать в назначенное место в наемной карете.

Как бы ни была Элизабет тверда в своей решимости, все же, когда экипаж остановился у ворот невзрачного дома на лондонской окраине, она почувствовала сильную дрожь в руках. Симон сразу вышел ей навстречу: он высматривал ее карету в окно.

– Сюда, дорогая, быстрее! – Барон повел беглянку к лестнице, круто поднимающейся до третьего этажа, где находились снятые им меблированные комнаты. В глаза Элизабет сразу бросилась обшарпанная обстановка помещения. И еще здесь стоял какой-то незнакомый неприятный запах – запах жилья, в котором вечно меняются постояльцы, – смесь дешевой парфюмерии, застарелого табака и плохого вина.

– Располагайся поудобнее, моя кошечка. – Симон, видимо, никак не мог успокоиться от столь благоприятного поворота событий и непрестанно суетился, расхаживая по комнате. – Ведь нам предстоит провести здесь целую ночь, а не каких-то несколько минут. Только подумать – целую ночь!

Он наполнил высокие бокалы вином, показавшимся Элизабет мутноватым, заставил ее выпить и принялся оживленно болтать о всяких бессмысленных пустяках. Внезапно девушка почувствовала сильный озноб и попросила барона растопить камин. Но даже яркий огонь не смог избавить ее от холода, который пронизывал ее с первой минуты, как только она оказалась здесь.

Наконец, пропустив еще пару бокалов вина, Симон остановился посредине комнаты и выжидающе посмотрел на свою гостью.

– Ну как, дорогая? Надеюсь, ты уже освоилась в этом милом гнездышке? – спросил он вкрадчивым голосом, заговорщицки подмигнув ей. – Так может, не стоит дальше тянуть?

Он подошел к огромной низкой кровати, занимавшей четвертую часть комнаты, и театральным жестом отдернул малиновый плюшевый полог.