Строптивая любовь - [3]

– Да, но…

– А затем ты начала систематически вредить ей?

– Не делала я этого, – возразила она с раздражением в голосе. – Кто это тебе сказал? Катя? Если так, то она еще большая дура, чем я думала! Она спросила мое мнение, я ей его и высказала. Как это могло навредить ей?

– Ты пустила слушок о том, что ее отель непригоден даже для самых неприхотливых клиентов!

– Я не говорила этого! Боже мой, хорошего же ты мнения обо мне! – Язвительный разбор, которому он подверг ее, задел самолюбие Жюстины значительно сильнее, чем она ожидала.

Она устало откинулась на подушки.

– Отель не приносил дохода, – спокойно произнесла она. – Катя попросила дать ей совет. Я его дала. Я сказала ей правду, потому что и она и Дэвид мне нравились и мне не хотелось, чтобы они потерпели большие убытки, чем те, какие у них уже были. Чтобы управлять гостиницей, надо иметь жесткий характер, быть деловым, полным энергии человеком. И еще надо уметь быть безжалостным. Если персонал никуда не годится, его следует уволить. Ну а Дэвид и Катя чудесные люди, но уж никак не безжалостные. Они оба – мечтатели, и не надо мне говорить, что это не так, – быстро произнесла она, заметив, что Кил, видимо из чувства противоречия, открыл было рот, – и у тебя воистину в голове ветер, если ты считаешь ее способной управлять подобным заведением! Вот ты деловой человек, сам-то ты порекомендовал бы кому-нибудь эту гостиницу? Состоятельным, скучающим людям, у которых куча денег и свободного времени? О, не всем, конечно, уточнила Жюстина, поняв, что переборщила, начав судить о людях по их состоянию и положению в обществе, – только некоторым. Большинство из них, наверное, люди порядочные, но не все. А за ту плату, что она брала за отдых в своем отеле, постояльцы, естественно, желали иметь самое лучшее обслуживание. Надо было угождать их желаниям, удовлетворять любую их прихоть, чего ни Катя, ни Дэвид делать были не в состоянии. При первом же проявлении недовольства оба они впадали в панику. Ведь стоит только кому-нибудь сказать твоей сестре грубое слово или недооценить обстановку в номере, как она тут же заливается слезами. Что, не так? – В ее голосе появились требовательные нотки. – Вот поэтому-то гостиница и стала убыточной. Не потому, что я что-то не так сказала или сделала, просто начали поступать жалобы от клиентов. Стали поговаривать, что дела в отеле ведутся неважно. Это не я распускала слухи, напротив, я старалась помочь развитию их дела, пойдя против своего здравого смысла, но все-таки старалась, и, если бы она меня послушалась и наняла хорошего управляющего, мне бы удалось повысить ставки отеля! Но она моим советам не вняла, заявила, что хочет сама всем заправлять. Ну я и предложила ей умерить свои запросы, снизить цены, принимать семьи и простых туристов, добропорядочных людей среднего возраста, желающих отдохнуть от забот и хорошо провести время. Но все это было не по ней. В конце концов ей пришлось продать заведение, как я и предсказывала. А что до того, что я ее погубила, это просто верх нелепости. На продаже отеля она только выиграла в деньгах. Ведь так, выиграла? Ах, думай как хочешь, – проговорила она под конец; переубедить его было невозможно, и, что бы он ни думал, он был бы прав. Доводы Жюстины не были эгоистичными; к тому же, оправдывая себя в его глазах, она потратила массу времени и сил, которых у нее было в обрез.

– Речь не о деньгах! Речь о том, что ты разрушила ее уверенность в себе!

– Да у нее этой уверенности никогда и не было.

– Конечно, благодаря тебе!

– Ой, не будь занудой! Это ты рушишь ее веру в собственные силы. Ты, могущественный Кил Линдстрем, который может абсолютно все…

– Что не меняет существа вопроса, – отпарировал он резко, – а именно: отказ от идеи содержать гостиницу и отсюда вынужденная работа Дэвида на верфи, которую он терпеть не может и к которой совершенно не приспособлен!

– Ему вовсе не обязательно было заниматься этим делом! Катя достаточно богата!

– Да, но, если содержать мужиков на свой счет в твоем стиле, это еще не значит, что Катя того же мнения! И что бы я ни думал о Дэвиде, у него по крайней мере есть гордость! Итак, где он?

– Не знаю! – завопила Жюстина. – Сколько раз тебе повторять?

– Должна знать! – Кил тоже заорал, но, осознав, что потерял над собой контроль, постарался взять себя в руки. Отшатнувшись от нее, он в сердцах пнул ногой стульчик в углу палаты. – Как все просто для тебя, правда? Идешь по жизни своим путем, походя приносишь боль людям, ничтожным маленьким людишкам, которые для тебя ничего не значат. Ну а для меня Катя и Джон значат очень много.

– Джон? – устало спросила она. – Это еще кто?

– Джон Кендрик, – пояснил он нетерпеливо. – Ему принадлежит вторая половина верфи, которую твой дядя оставил Дэвиду. И за время отсутствия Дэвида, – добавил он с досадой, – Джон сделал ее преуспевающей. Как только Дэвид берется за дело, все разваливается на куски.

– Ну, это уж не моя вина!

– Я этого и не говорил!

– Говорил, ты сказал, что…

– О, заткнись!

– Через несколько минут, мисс Хардести, вашему жениху следует уйти. Подавшись вперед от изумления, Жюстина уставилась на маленькую сестру-китаянку. Она даже не слышала, как та вошла!