Строки, обагренные кровью - [86]
Пытались вырвать признание угрозой расстрела: дважды его вывозили в поле и ставили у рва. Открывали огонь. Потом везли обратно.
Видимо, надеясь сломить его, палачи не спешили приводить свой приговор в исполнение. Прошла неделя. Месяц. Еще месяц. И еще… Четыре месяца ждал Борис смерти. Иссох. Стал седым.
Но вот день казни, кажется, настал.
— Выходи! — зло бросил гестаповец. И, чуть помедлив, добавил: — К матери, на свидание.
Увидеть мать не позволили.
— Говори с нею, — сказал гитлеровец, стоявший рядом.
Но перед глазами — темная перегородка.
— Мама, ты здесь? Ты слышишь меня?
— Боря. Сыночек… — услышал Борис голос матери.
И тут же голос конвоира:
— Все. Свидание окончено.
Вот оно что! Даже свидание с матерью, материнское горе они обратили в орудие пытки. Изверги!..
И снова ожидание расстрела. День Два. Пять… Вечность.
И вдруг — отдаленный гром пушек. Гром фронта. Он принес надежду: может, не успеют расправиться?
Но они пришли. Те же — Минц и Лукин.
— Подпиши. Или — расстрел.
На листке несколько слов, тиснутые типографским способом: «Обязуюсь работать на благо великой Германии, исполнять задания…»
— Нет!
— Подпиши, чудак. Они отступают. Идет разгрузка тюрьмы. Подпиши. А там видно будет, — говорит Лукин.
— Уйди, гад!
— Увести! Расстрелять!..
Борис Хохлов казнен в последний день фашистской оккупации. Но он навсегда остался с нами: на страницах книг, рассказывающих о героизме крымских подпольщиков, в делах пионеров и комсомольцев. Его имя на мемориальной доске, прикрепленной к стене здания школы, в которой он учился.
Н. ЛУГОВОЙ.
ОН ШЕЛ ВПЕРЕДИ
Нам не удалось обнаружить письмо или записку Андрея Соколова. Остался лишь комсомольский билет, пробитый вражескими пулями и залитый кровью его сердца.
…Восьмое апреля 1944 года. Едва занялась заря, как взревели пушки. Небо загудело моторами. Группа за группой пролетали краснозвездные эскадрильи. И там, где начинались укрепления врага, плотной стеной вскинулись сполохи взрывов.
Андрей Соколов вместе с бойцами лежал в окопе, весь в напряжении, до синевы в пальцах сжимал автомат.
Скоро!
Над ним все так же гремело небо. Казалось, оно раскалывалось на части — так неистово били пушки, свистели снаряды, вздрагивала от бомбовых взрывов земля. Время тянулось медленно.
Но вот огненный шквал перекинулся в глубь немецкой обороны, и после нескольких ложных атак пришел черед настоящему штурму. Сквозь шум боя прорезалось призывное: «За Ро-о-дину! Впере-е-д!»
Андрей Соколов вместе с бойцами выскочил из окопа и кинулся вперед.
— За мно-о-ой!
Бежала навстречу земля. Наплывали горбы бункеров. Близились траншеи. И все яростней ревел шквал вражеского огня. Били пулеметы, автоматы, сухо хлопали минометы, вздымали землю взрывы снарядов.
— Впере-е-д!
Казалось, вместе с Андреем, с его ротой, с полками и дивизиями шла на врага сама ярость. Шло возмездие.
Проволочное заграждение.
— Кидай шинели! Вали!
Бойцы взбежали на холм. Среди первых был Соколов. Перед ним внизу немецкий бункер.
— Хенде хох! Руки вверх!
И тот час же дробно застучал автомат. Выстрелов Андрей уже не слышал. Он упал. Друзья подхватили его. Из груди, изрешеченной пулями, хлестала кровь.
— Андрей! Друг! — товарищи стали медленно снимать ушанки…
Было это под Перекопом. Утром восьмого апреля, в первый день штурма.
А спустя месяц, двенадцатого мая, Крым был освобожден. Пушки умолкли. Дымились руины Севастополя, догорали на Херсонесе фашистские машины и танки. Лежали тела тех, кто шел завоевывать нашу землю, кто принес нам горе.
А над Севастополем, на его холмах, над самыми высокими полуразрушенными зданиями реяли алые знамена. Победа!
В тот двенадцатый день мая к генерал-лейтенанту Мельнику, члену Военного Совета 4-го Украинского фронта, вошли двое. Спросив разрешения обратиться, один из них достал из бокового кармана гимнастерки тонкий сверточек, бережно развернул его и положил на стол комсомольский билет, изрешеченный пулями.
«Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи.
Комсомольский билет № 1960040.
Соколов Андрей Трофимович.
Год рождения 1925…»
Пять пуль приняло комсомольское сердце Андрея Соколова за Родину, за свободу и независимость своего народа, за мир на земле.
Ему было восемнадцать. Он шел впереди. Об этом генерал-лейтенанту рассказали однополчане Соколова… Сейчас комсомольский билет Андрея Соколова экспонируется в Крымском краеведческом музее.
Н. ЛУГОВОЙ.
ПИСЬМО ОДНОКЛАССНИЦАМ
Здравствуйте, дорогие девочки-одноклассницы и наши преподаватели! Получив письмо от Светланы, решила написать всему классу, в котором я училась 8 лет. Я нахожусь с июня 1943 года в рядах Красной Армии и все последнее время на фронте. Вот, говорят, передовая, что это? Передовая — это не дивизии, полки, роты, это граница счастья свободных людей и темноты, мрака господства фашизма. По эту сторону передовой — свет, по ту — мрак и горе многих тысяч людей.
Я нахожусь на передовой. Работы хватает. Сейчас за командира сан. взвода, который выбыл из строя. Перевязываю и эвакуирую раненых. Помогают мне санитары, хорошие ребята, молодцы.
