Строки, обагренные кровью - [79]
Однажды на квартиру к Тарабукину зашел Лексин. Посмотрев на бюст Ильича, стоявший на столе, сказал:
— Негоже подпольщику держать на виду. Серьезная улика. Расстрелять могут.
— Советуюсь я с ним, когда трудно бывает.
— Образ Ленина носи здесь, в сердце.
Вспомнился разговор с дядей Мишей. «Дядь Миша, а как это у тебя Ленин в сердце? А?» — «Вырастишь, брат, сам узнаешь».
Выходит, Леня уже вырос. Он хорошо понимает, что значит носить образ Ленина в сердце…
Больше двух лет молодые подпольщики боролись с фашистами. Много патриотических дел совершили за это время. Но вот перед самым освобождением Симферополя Красной Армией гестапо удалось напасть на след подпольной группы Тарабукина. Его товарищей арестовали первыми.
Леня забежал домой. Софья Федоровна была у соседки. Тем лучше: не придется матери ничего объяснять. Несколько листовок у него лежало в тайнике ящика для чистки обуви с двойным дном. Он положил их в плиту и сжег. Еще что? Подошел к комоду, выдвинул книжный ящик, из потайного угла извлек бюст Ленина. Надо перепрятать в более надежное место. Достал из кармана перочинный ножик, быстро сделал внизу углубление. На клочке бумаги написал карандашом прощальную записку, свернул в трубочку и вложил в бюст, а отверстие замазал хлебом, смешанным с крошками гипса. Бюст положил в железную коробку. Решил: если что случится, мама найдет.
Он на ходу набросил бушлат, снял с гвоздя шапку и, схватив коробку с бюстом, выбежал во двор. Спустился в подвал и в углу завалил коробку вещами. Потом отправился на базу, чтобы взять толовые шашки, бикфордов шнур и запал…
При попытке подорвать жандармское управление Леня был схвачен гестаповцами. Начались истязания, пытки. Леня сказал своим врагам: «Моих убеждений вам не изменить даже пулей».
Через неделю гестаповцы пришли за матерью.
Софью Федоровну провели по узкому коридору в кабинет гестаповского палача Редера. Остановилась недалеко от стола, за которым сидел немецкий офицер. На фуражке с высокой тульей Софья Федоровна разглядела эмблему — череп и скрещенные кости. «От такого милости не жди», — подумала она. Из боковой двери вышла переводчица.
Долго сквозь очки офицер рассматривал Тарабукину и, встретившись с ее твердым взглядом, перебросил сигарету из левого угла рта в правый.
— Твой сын бандит, подпольщик. Ты знала об этом?
Голос переводчицы звучал резко.
— Нет, — сухо ответила Тарабукина.
Подавшись немного вперед, Редер начал говорить о том, что ее сын задержан на месте преступления и должен быть повешен. Но он, Редер, может отпустить ее сына домой сегодня же, если мать все расскажет.
— С кем он встречался?
— Этого я не знаю. Он работал учеником слесаря…
— Нам это известно…
Другие ответы Тарабукиной также не удовлетворили Редера. Он пальцем поманил к себе женщину. Софья Федоровна приблизилась к столу.
— Ты плохо воспитала своего сына, — сказал он.
— Господин офицер, я отдала всю свою жизнь, чтобы воспитать его, — спокойно говорила Софья Федоровна, — и я довольна им.
— Довольна? — Редер выругался по-русски и нажал кнопку. — Полюбуйся своим героем.
Здоровенный, рыжий, рябой гестаповец по кличке Рашпиль ввел Леню Тарабукина. Софья Федоровна чуть не обмерла. Перед ней стоял истерзанный подросток без шапки, в порванном бушлате, со связанными за спиной руками. Лицо его было темным от побоев, с черно-синими подтеками, из губ сочилась кровь. Софья Федоровна едва узнала своего Леню.
— Что вы с ним сделали! — закричала женщина и бросилась к сыну.
Но ее остановила волосатая рука гестаповца.
Они молча смотрели друг другу в глаза, мать и сын. И в эти минуты для них ничего больше не существовало, кроме вот этих родных глаз.
«Как ты изменилась за эти дни, пока я тебя не видел, сколько ты пережила, моя дорогая. И во всем виноват я. Прости меня… Я знал, что меня ждет в случае неудачи».
«Ты выбрал правильный путь, мой мальчик, — отвечал взгляд матери. — Я горжусь тобой. Но я ничем не могу помочь тебе. Не в моих силах отвести от тебя беду…»
За ними пристально, изучающе наблюдал гитлеровский офицер. «Теперь они заговорят», — самодовольно решил он.
— Это твоя мать? — будто сомневаясь, спросил Редер Тарабукина.
— Да.
— Если не скажешь, с кем был связан… — гестаповец подождал, пока переведут его слова, — то на твоих глазах ее будем пытать. — Редер сделал еще паузу, а потом добавил: — О! Мы заставим не только сказать, но и просить пощады.
— Вы не смеете ее трогать! У нее больное сердце! — почти выкрикнул Леня…
Офицер усмехнулся, открыл портсигар и снова закурил.
— Хорошо, — согласился он, — тогда тебя здесь казнить будем. На ее глазах. Слышишь?
И Редер захохотал.
Леня поднял глаза на мать. «Крепись, мама, — говорил его взгляд. — Не для того ты меня растила, чтобы я стал предателем».
Редер поднялся из-за стола и приблизился к Софье Федоровне.
— Есть еще время спасти сына, фрау Тарабукина.
Офицер посмотрел на часы:
— Даю три минуты.
Три минуты! Как это мало для жизни и как много для страданий. За три короткие мгновения перед глазами матери пронеслась вся жизнь сына со дня его рождения. Леня куда-то уплывал в тумане, становился маленьким, совсем маленьким, веселым, жизнерадостным…
Вы едете в Севастополь? Приобретите этот очерк-путеводитель. Он расскажет вам о городе удивительной истории, познакомит с его многочисленными памятниками, памятными местами и другими достопримечательностями, станет вашим добрым спутником и советчиком.
В книге на основе новых архивных материалов впервые предпринята попытка осветить день за днем героическую оборону главной базы Черноморского флота в 1941–1942 гг. Рассказывается о мужестве защитников города, анализируются ошибки и просчеты командования Севастопольского оборонительного района и вышестоящего командования.Иллюстрирована архивными фотографиями.Рассчитана на широкий круг читателей.Рецензент доктор исторических наук М. В. Ковальlenok555: Книга содержит таблицы, дублированные картинками, фотографии отсутствуют.
Военно-исторический очерк о славной победе русского флота — освобождении Черноморской эскадрой под командованием выдающегося российского флотоводца адмирала Ф. Ф. Ушакова острова Корфу и других Ионических островов во время ее Средиземноморского похода 1798–1800 годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.