Строители - [26]
Но я ошибся.
— Он неплохо работал в моем управлении, — важно произнес Шалыгин. — Полагаю, справится и с этим делом.
Тут была целая гамма намеков: мое управление; главный инженер, который работал у меня, справится; тем более справился бы я, Шалыгин, но меня почему-то переводят.
Начальник главка насмешливо улыбнулся и посмотрел на часы.
— Ого… мне через пятнадцать минут нужно ехать. — Он погасил усмешку и обратился ко мне: — Ну, а что скажешь ты? Возьмешься?
Я не стану описывать свои колебания. Наверное, и вам, читатель, хоть раз в жизни задавали такой вопрос. Вспомните, как трудно было сразу ответить.
— Я боюсь, что…
— Вот видите, они боятся, — перебил меня Моргунов. Его лицо стало багровым. — Главный инженер, главный!.. И — «боюсь».
— Я берусь за это строительство, — резко сказал я. Моя выдержка тоже кончилась.
Начальник главка снова взглянул на часы.
— С чего начнешь?
— С бетона, — ответил я. — Посмотрю, как на других высотных стройках.
Он поднялся. Встали и остальные.
— Ну, что же, если других предложений не будет, оставим его главным инженером. Осматривай стройку, но только поскорее. Через две недели войти в график.
Мы вышли. Уже садясь в машину, он подозвал меня и тихо сказал:
— Был в больнице у твоего управляющего Николая Николаевича. Он тебя рекомендует. Просил передать, чтобы ты не забывал о новой технике.
Двухнедельный срок, отпущенный мне начальством, истекал. Я объехал большинство высотных строек, но они были не в лучшем положении.
Начальники, главные инженеры, прорабы зло усмехались:
— Бетон? Бетон укладываем по старинке (некоторые говорили: «Как сто лет назад»). Как с монтажом? Отрегулировали! — Тут они поминали механизаторов и, в зависимости от склада характера, употребляли более или менее энергичные выражения.
Я извинился и просил уточнить слово «отрегулировали».
— Маленький вы, что ли? Ну, не спешим с монтажом… Опять непонятно? Фу, черт! Только из института, наверное… Монтаж каркаса ведем с перерывами, пока не подгоним бетон, — это вам наконец понятно? — И они со злостью хватались за телефонные трубки.
Я уходил. Запомните, пожалуйста: если какое-либо начальство, большое или малое — не важно, хватается за телефонную трубку, — разговор закончен.
Механизаторы встретили меня прохладно. Да, им известно о простоях на монтаже, но их это не касается. Они снисходительно подсчитали мне, сколько лет нужно, чтобы спроектировать и изготовить новый механизм. С этим вопросом я могу к ним прийти лет через пять.
Формально они были правы. Но кроме этого разговора между нами шла другая, подспудная, неслышная беседа.
«Слушай, парень, — говорили их взгляды, — чего ты лезешь к нам с бетоном, ты разве не знаешь, что мы в основном занимаемся крупными механизмами? Наше дело — краны для монтажа каркаса…»
«Но позвольте, — тоже взглядом отвечал я, — ведь вес бетона не меньше веса каркаса. Кто же будет механизировать бетонирование?»
«Иди, иди, парень, — отвечали они. — У нас нет времени. Поднимешь как-нибудь».
Невеселый я возвращался на стройку.
На перегонах водитель так разгонял автобус, что дома превращались в сплошную стену, на остановках он резко тормозил. Пассажиры, набившиеся в автобус, после такого тренажа могли бы смело садиться в космический корабль. Но они терпеливо все сносили, большинство даже умудрялось, повиснув на штанге, читать газеты.
У меня мысли не отрывались от стройки.
Итак, ясно, что те, кому положено вовремя решать вопросы комплексной механизации высотного строительства, не сделали этого. Что же это — ошибка, равнодушие? Или просто всех захлестнули мелочи?
Я думаю о стиле работы. Одни говорят: внимание к мелочам, из них составляется главное. Другие — не распыляйтесь по мелочам, беритесь за узловые вопросы.
Много раз потом я буду искать правильное решение. Но пока мне ясно: где-то нужно иметь «порог» от текущих дел… В главке, а может быть, даже в тресте, главный инженер должен систематически и настойчиво работать на «завтра».
Должно быть, это будет выглядеть так: прибегает в эту инстанцию какой-то запыхавшийся работник: «Караул, срывается!..»
«Чего вы кричите, Павел Иванович? — спокойно спросит главный инженер. — Вы что, не видите — я думаю, анализирую предложения институтов?»
«Срывается сдача жилья, караууул!..»
«Идите, Павел Иванович, идите, я как раз и думаю над тем, чтобы эта самая сдача перестала срываться раз и навсегда».
И как было бы хорошо, если б секретарь высокого парткома, куда прибежит Павел Иванович с жалобой, тоже сказал бы: «Он прав. Пусть думает. Это его обязанность — думать».
Водитель автобуса снова резко тормозит. Мои мысли сбиваются. Я перестаю размышлять об инстанциях и вспоминаю свой бетон.
Оставалось всего два дня до срока, когда мне полагалось войти в график. Я поехал на высотную стройку дома министерств. Меня встретил старший прораб, худой, с черными усиками, похожий, как мне показалось на д’Артаньяна. Сходство с прославленным мушкетером дополнялось его готовностью вступать по любому поводу в бой. При этом он испускал воинственный клич: «Нет, почему?!»
Когда я сказал, что не решена проблема механизации бетонирования каркаса, он быстро ответил:
Лауреат премии ВЦСПС и Союза писателей СССР Лев Лондон известен читателю по книгам «Как стать главным инженером», «Трудные этажи», «Дом над тополями». В новом остросюжетном романе «Снег в июле» затрагиваются нравственные и общественные проблемы. Роман — своеобразное лирико-сатирическое повествование. Свободно и непринужденно, с чувством юмора автор раскрывает богатый внутренний мир своих героев — наших современников. В книгу включены также рассказы из жизни строителей.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.