Строители - [113]

— Андрей Васильевич, с днем рождения вас, — сказал Миша и что-то вручил ему. — Желаю вам… — Миша внимательно оглядел стол.

— Спасибо, Миша, — хмуро поблагодарил хозяин.

— Андрей Васильевич, — начал я вслед за Мишей.

— Тебе что?

Я хотел сказать ему очень многое. В общежитии так все хорошо получалось. После моей речи он обязательно должен был меня простить, но хозяин так строго смотрел, что у меня вылетело все из головы.

— Желаю вам, — сказал я и робко протянул ему небольшой сверток. Там был кожаный портсигар. Я много раз слышал, как Андрей Васильевич говорил о таком портсигаре. Мне удалось его найти в комиссионном.

— Вы садитесь, садитесь… — суетилась Мария Васильевна. — Видишь, Андрей, вспомнили, зашли… Ты прими, Андрей, у Витеньки подарок. Прими!

Она взяла у меня из рук сверток, развернула и положила перед Андреем Васильевичем портсигар.

— Смотри, Андрюша, смотри! Такой, как ты хотел!

Андрей Васильевич посмотрел на портсигар, вдруг встал и подошел к окну.

— Это ты мне… ты мне, заморыш, подарок принес?! — глухо сказал он, не оборачиваясь. Он вышел на кухню и долго там кашлял, потом затих.

— Вы, Мария Васильевна, по салатам лучшая в республике, — говорил с полным ртом Миша.

Андрей Васильевич в тот вечер так и не появился, но с этого дня началось наше примирение.

— Спасибо, не поблагодарил тебя за подарок, — сказал он через две недели. — А может, больше не будешь приносить деньги? После института остальное отдашь.

— Вы извините, Андрей Васильевич, понимаете… обязан я долг отдать.

Он помедлил:

— Ну ладно, приноси! Может, и прав ты, напрасно на тебя сержусь! Только, если нужно будет…

— Обязательно, обязательно, Андрей Васильевич, сразу приду.

Тёшка соскочил с кресла, отправился спать.

Я выхожу на балкон. Небо бесцветно, будто дымка висит, без звезд и луны. Вдали чернеет река, на горизонте ярко прорисовывается рыжая полоса заката. Здесь, на этой улице, когда-то стоял небольшой деревянный домик Андрея Васильевича и Марии Васильевны. Сейчас его снесли, построили каменный высокий дом.

Улица пустынна. Но вот вдали показалась пара. Кто это в черной спецовке, в модных ботинках с загнутыми вверх носками? Рядом девушка в светлом платье, с косичками.

«Ну и смелый ты, парень! Гуляет в спецовке с девушкой… Уйдет она от тебя, помяни мое слово».

— Ты приходи ко мне, Витя, в среду вечером, — говорит девушка. — Хорошо? У меня будет мой новый знакомый, Олег. Хочу, чтобы вы познакомились. Он тебе понравится, Витя. Очень он красивый…

«Вот-вот, — усмехаюсь я. — Вот видишь?»

— Я не могу, Вика, ты ведь знаешь, я работаю.

— Ну, а в воскресенье?

Зажигаются фонари.

Я рассчитал, что мне осталось отдать Андрею Васильевичу и Марии Васильевне сорок рублей. Это одна получка. Я был на третьем курсе. Сутки делились на три равные части: восемь часов учебы, восемь — работы и восемь — сна. Но где бы я ни был, перед глазами у меня мелькали кирпичи. Сколько кирпичей мне приходилось держать в руках! Они были разные: мягкий, так мне казалось тогда, сероватый силикатный кирпич, он не царапал рук и всегда плотно ложился на постель из раствора; мрачного черно-красного цвета кирпич сухого прессования, он был тяжелым, я не любил его, почему-то он казался задиристым; светлый керамический кирпич, который шел на облицовку здания, этакий модник! Сколько с ним приходилось возиться! Не дай бог, чтобы откололся уголок или шов был неровный. Сразу Иван Петрович кричал:

— А ну сними этот ряд!

— Так я ж точно выложил, Иван Петрович!

— Спускайся вниз!

Я сходил. Действительно, снизу кладка выглядела плохо.

— Видишь?

— Вижу, Иван Петрович.

Но я все же любил керамический кирпич. Если повозиться с ним, да еще класть на специальном светлом растворе, какая красивая получалась стена.

Был кирпич двойного размера, с отверстиями круглыми, с отверстиями в виде щелей; был кирпич красный, пластического формования, от сильного обжига он становился ярко-красного цвета; был кирпич шлакобетонный…

Часто кружилась голова. Я решил: когда принесу последнюю получку Марии Васильевне, уйду с работы. Буду жить на стипендию.

С Викой мы виделись по воскресеньям, но почти каждый вечер я после работы проходил мимо ее дома. Замедлял шаги: «Здравствуй — до свиданья, Вика!»

В это воскресенье она познакомила меня с Олегом. Когда я подошел, они сидели у дома на скамейке.

— Это мой друг Витя, — представила меня Вика.

Олег вежливо поднялся. Он был действительно хорош собой: светлый костюм, как мне показалось — цвета силикатного кирпича, ладно сидел на нем.

— Как, вы и в воскресенье работаете? — спросил он, чтобы разогнать неловкую паузу.

— Нет… я привык, знаете, ходить в спецовке… свободно.

— А!

Тогда, подбирая тему, Олег заговорил о строительстве. Он учился в архитектурном институте, рассказывал об идее круглого дома.

Один раз он о чем-то спросил Вику. Она ответила, покорно посмотрев на него… Вика, моя дерзкая насмешница Вика, смотрела на него покорно! Я вскоре поднялся. Меня не задерживали.

В понедельник у меня сильно кружилась голова.

— Ты что, нездоров? — заботливо спросил Миша. — Может быть, пойдешь домой? Мы получку тебе принесем.

— Нет, спасибо. — Я попробовал улыбнуться. — Сегодня у меня последний взнос хозяевам.