Стретч - 29 баллов - [17]
Вторым событием стало вскрытие письма, прибывшего с послеобеденной почтой. Кажется, я уже говорил, что никогда не открываю письма из банка. От них одни слезы. Я вообще не открываю никаких писем, так как все они так или иначе связаны с деньгами, которых у меня либо нет, либо не станет. Однако Генри оставил для меня на кухонном столе письмо с адресом, написанным от руки! Я вскрыл конверт и совершенно обалдел, обнаружив, что письмо — от Билла Тернейджа. Видимо, он черкнул и отправил письмецо сразу же после нашей встречи в Найтсбридже. Письмо было на вощеной бумаге — личном бланке с причудливым логотипом в форме стола в верхнем правом углу. Наверное, сам рисовал. Помнится, он блестяще проявлял себя на уроках труда. Пока я мучился со стойкой для кружек, Билл успевал смастерить секретер в стиле короля Георга вкупе с инкрустациями и лаковым покрытием.
В те времена Билл занимал в лиге моих друзей место где-то посредине таблицы — наподобие «Астон Виллы» или «Ковентри Сити»[26]. Подобно этим клубам, Билл не производил фурора и с четырнадцати лет до поступления в университет мало что значил в моей жизни. Долговязый, слегка угрюмый и влюбленный в природу, Билл был другом-середнячком для многих. Он любил в одиночку ходить в пешие и велопоходы, его слишком независимый вид, брезентовая куртка и тяжелые башмаки не добавляли ему приятелей. Я даже не смог припомнить ни одной дурной мысли по его поводу. Он был какой-то постный. Билл был из тех, кто достиг половой зрелости на девятом году жизни. В седьмом классе он уже мог зажимать гениталии между ног, имитируя волосатый женский лобок В итоге он лишил сна многих одноклассников, включая меня, заставив нас мучиться от стыда и страха по ночам. Ну почему у меня промежность как у пластмассовой детской игрушки, а у него как шкурка у хорька?
Однако этот период быстро закончился, и мы стали ходить на одни и те же вечеринки, снимать лифчики с одних и тех же девчонок, иногда в одно и то же время, и еще три-четыре года решали вопрос, что делать потом. Потом он не смог поступить в Оксфорд и пошел в Университет Восточной Англии. На первом курсе я как-то навестил его, на этом все закончилось. Пять лет легкой привязанности канули в прошлое, как случайное рукопожатие.
В письме говорилось:
Дорогой Фрэнк!
Не падай со стула! Я рад был встретить тебя вчера. Похоже, ты очень спешил. Надеюсь, что вечеринка тебе понравилась.
Теперь напрямки — введу тебя в курс дела, а то вчера в спешке не получилось. Я уже девять лет женат (во как!) на Сью, мы познакомились в универе (ты ее встречал, но она говорит, что не удивится, если ты забыл), у нас трое детей — Дебби 9 лет (она и есть причина!), Бену 6 лет и Мюррею 5 лет. Хотели было сделать операцию, но Бен действует лучше любых противозачаточна методов!
Я хотел пожелать тебе всего наилучшего и пригласить приехать к нам в Суффолк в любое время, у нас есть свободная мансарда (мой кабинет — я все еще пишу!) с диваном-кроватью. Пабы у нас хорошие, работают всю ночь, море — мокрое и живительное. Черкни пару строк. А лучше позвони, хотя я никогда не любил телефон и сейчас тоже не люблю.
Твой «восставший из праха» Билл Тернейдж.
Тон письма я определить не смог. В нем было подозрительно много восклицательных знаков. На упрек, что я потерял с ним контакт, вроде бы не похоже. Отчего-то письмо подняло мне настроение, я был глупо тронут и даже сообщил Генри, что «только что получил весточку от старого друга и он приглашает меня в гости в свой собственный дом в Суффолке». Генри особого интереса не проявил, что было неудивительно — он сидел на диване, смотрел «Голубого Питера»[27] и мастерил себе очередную самокрутку. Лотти дремала, уткнувшись ему в бедро. Еще один тяжелый день в жизни семейства Стенджер.
— Вот и хорошо. Собираешься навестить его?
— Нет уж Трое детей и жена-сова. С души воротит.
— Сентиментальный ты старый дурень.
— Мне виднее, для меня это — чистая смерть. Кроме того, мне пора на работу.
— Прояви себя с наилучшей стороны.
С учетом напряга прошлой ночи к машине я шагал в довольно пристойном настроении. Меня посетило ставшее редким чувство, которое можно описать словами «дела пошли в гору, дела начинаются интересные». Надо признать, что ощущение это нечасто к чему-либо приводило, но все же оно лучше истерик и самобичевания до изнеможения, почему же его не поддержать? Перспектива весь вечер обслуживать столики сегодня не побуждала меня, вопреки обыкновению, выть от тоски.
«О’Хара» являл собой блестящую идею, если считать таковой идею, приносящую кучу денег тому, кому она пришла в голову. Трудно судить, чему заведение обязано своим успехом — везению или расчету. Роль хозяина и главной движущей силы выполнял Барт, или Грэм Бартон. Раньше он подвизался в рекламе, где принадлежал, по его словам, к старой гвардии, угодив в почтовый отдел прямо из общей средней школы в Попларе, миновав стадию разносчика молока. Такая карьера сделала Барта жестким и хитрым по сравнению с бывшими одноклассниками, и он не преминул пустить свои способности в ход. Агентство «Леонарде», которое он вел пять лет, страдало от старомодности, раздутых штатов и финансовой неразберихи, но, будучи пионером коммерческого телевидения, сохраняло некую культурную ценность, делавшую его пригодным для продажи. Умело разыграв географическое положение и карту «английского джентльмена», Барт и еще пара прощелыг в 1988 году загнали агентство японцам за непомерную цену. Первая полоса «Кампейн» за памятную неделю вывешена в туалете «О’Хара»: «„Миекко“ покупает „Леонарде“ — за ценой не постоим!» Барт как-то раз признался, что даже он огреб тройную реальную стоимость агентства, а ведь ему принадлежали всего пятнадцать процентов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ опубликован в журнале «Уральский следопыт» № 9, сентябрь 2002 г.
Когда Карла и Роберт поженились, им казалось, будто они созданы друг для друга, и вершиной их счастья стала беременность супруги. Но другая женщина решила, что их ребенок создан для нее…Драматическая история двух семей, для которых одна маленькая девочка стала всем!
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.