Стреляющие горы - [66]
Старший поста наблюдения доложил на заставу:
— Неизвестный, переправившись через речку, затаился. Рядом с подмытым деревом. Предполагаю, хочет дождаться темноты. Принимаю решение возглавить наряд из трех человек для его задержания.
— Мы видим его, — прозвучал ответ с заставы. — Капитану Меркульеву даны точные координаты. Он ближе вас к цели. Но и твое решение верное — действуй!
Наряд начал спускаться вниз.
Меркульев тем временем вышел к опушке и запросил заставу:
— Сообщите координаты Османова и Абдуллаева.
— Они не выходили из леса. Неизвестный один пересек пойму и перешел речку.
— Плохо дело! — вырвалось у Меркульева. Подозвал подчиненных и приказал ефрейтору Александровичу: — Нужно найти Османова с Абдуллаевым. Стрельба была левее. Вот мой индивидуальный пакет на всякий случай.
Меркульев с Бабиковым продолжили погоню вдвоем. Осторожно вышли из леса и остановились на опушке за кустами. Осмотрели пойму. Внизу были явственно видны следы. Заметили и пограничный наряд, спускавшийся со стороны седловины, от поста наблюдения.
— Не будем их ждать и терять время. Ты берешь на сотню метров левее, переходишь речку и заходишь к дереву с тыла. Я действую правее. Нападаем одновременно, по моему сигналу.
В доме Нуралиева закончили допрос боевиков. Турка увели в подземный бункер, выставив охрану не только у входа, но и внутри помещения. Командир вымпеловцев распорядился:
— Глаз не спускать. Он только с виду овечка.
В комнате, из которой начинался засыпанный землей спуск в подземелье, ломами вскрыли полы и начали раскапывать проход, выбрасывая землю через окна. Основная рабочая сила — боевики, переодетые по приказу Турка в гражданскую одежду. Часть пограничников тоже участвует в расчистке завала — ведь внизу ждут помощи люди. Другие бойцы стоят вокруг с автоматами наизготове.
Наконец, лопата Нуралиева, который работает особенно рьяно, упирается в горбыль. Пограничники отводят боевиков в сторону и ломают перемычку. Расчистив завал, образовавшийся при взрыве, проходят через первую комнату, открывают дверь во вторую. Девушки-наложницы сидят на полу плотной кучкой, дрожа от страха, а их заслоняет собой изможденный донельзя пленник.
Керим Нуралиев вошел в комнату одним из первых. Дочь, увидев отца, бросилась в его объятья и потеряла сознание. Керим бережно понес ее на руках наверх.
Остальные наложницы заплакали от радости, а пленник, шагнув к топчану, сел на него, совершенно обессиленный. Когда его, поддерживая под руки, повели наверх, он заговорил:
— Я один остался жив. Всех остальных зарезали. Я их закапывал. Под гогот боевиков. Я покажу то место, где несчастные засыпаны землей. Турок снимал казнь на камеру. Найдите ее.
— Найдем. Обязательно найдем.
Близилась к развязке погоня за Хасаном. Меркульев и Бабиков с двух сторон осторожно приблизились к укрытию бандита. Чуткий слух у Хасана. Насторожился, приподнял голову. Поднял автомат здоровой рукой. Меркульев в это время взмахнул рукой и устремился к дереву. Бабиков тоже рванулся и почти наткнулся на ствол автомата. Еще миг, и… Меркульев буквально перелетел через корневище и резко ударил правой ногой по руке с автоматом, а левой — по голове. Очередь прошила пенящуюся поверхность реки и бесследно исчезла в синей воде.
— Ну что, горный амир? Приехали?
Хасан молчал. Он уже ничего не слышал и не видел.
— Кажется, готов, — заключил Бабиков, еще не оправившийся от шока.
Присели, переживая случившееся.
— Спасибо, Батя. Прав был Османов, когда утверждал, что вы не прячетесь за солдатские спины. Клянусь, что никогда больше не подведу вас.
— Да ну, брось, сейчас не время об этом. Давай лучше решим, как поступим с этой дрянью. Вытаскиваем его из гнезда паучьего или пусть лежит до прибытия тех, кому положено принять труп?
— Да ну его, кровососа. Слишком много чести. Пусть в норе своей остается.
Меркульев достал радиотелефон и доложил начальнику пограничного отряда:
— Бандит обезврежен. К сожалению, взять живым не удалось. Полагаю, что уничтожили Хасана. Османов и Абдуллаев вели в лесу бой. Что с ними, пока не известно.
— Оставайся на месте, Пров Дмитриевич. К нам в отряд вылетел генерал Протасов. Он хочет лично ознакомиться с обстоятельствами ликвидации столь важной птицы.
— Стервятника.
— Да, так точнее. В общем, будь на месте. Я прилечу вместе с Протасовым.
— Понял, — Меркульев отключил телефон и приказал Бабикову: — Оставайся здесь. Встретишь наряд с поста наблюдения и направишь по моему следу. Я — на помощь Александровичу.
— Разрешите мне, товарищ капитан?
— Считаешь, что ты устал меньше меня?
— Нет, не поэтому. Наряду с поста вы сможете приказать, а меня они могут не послушаться. Да и генерала, если прилетит, лучше вам встретить.
— Не хитри! А впрочем, ступай. Как найдете Османова с Абдуллаевым, дай знать. Две автоматные очереди.
Тем временем Александрович, прочесывая лес близ опушки, наткнулся на Османова. У сержанта была прострелена грудь. Он был без сознания, но дышал. Александрович осторожно перевернул его на спину, расстегнул камуфляжку, поднял майку и, зажав тампоном рану, туго перебинтовал грудь. Османов застонал и открыл глаза.
Со времен царствования Ивана Грозного защищали рубежи России семьи Богусловских и Левонтьевых, но Октябрьская революция сделала представителей старых пограничных родов врагами. Братья Богусловские продолжают выполнять свой долг, невзирая на то, кто руководит страной: Михаил служит в Москве, Иннокентий бьется с басмачами в Туркестане. Левонтьевы же выбирают иной путь: Дмитрий стремится попасть к атаману Семенову, а Андрей возглавляет казачью банду, терроризирующую Семиречье… Роман признанного мастера отечественной остросюжетной прозы.
Тяжела служба на Дальнем Севере, где климат может измениться в любую минуту, а опасность поджидает за каждым углом. А тут ещё летят над приграничной зоной загадочные шары-разведчики… Но капитан Полосухин, старший лейтенант Боканов, капитан третьего ранга Конохов и их боевые друзья делают всё, чтобы исполнить присягу на верность Отечеству, данную ими однажды.
Второй том посвящен сложной службе пограничников послевоенного времени вплоть до событий в Таджикистане и на Северном Кавказе.
Самая короткая ночь июня 1941-го изломала жизнь старшего лейтенанта Андрея Барканова и его коллег-пограничников. Смертельно опасные схватки с фашистскими ордами, окружающими советских бойцов со всех сторон, гибель боевых друзей… И ещё – постоянно грызущая тревога о жене и детях, оставшихся в небольшом латвийском посёлке, давно уже захваченном гитлеровцами… А ветерану Великой Отечественной Илье Петровичу опасности грозят и в мирной жизни. Казалось бы, выхода нет, но на помощь бывшему фронтовому разведчику приходят те, ради кого он был готов отдать жизнь в грозные военные годы.
Известный историк Н.М. Карамзин оставил потомкам такое свидетельство: «Знатный род князей Воротынских, потомков святого Михаила Черниговского, уже давно пресекся в России, имя князя Михаила Воротынского сделалось достоянием и славою нашей истории».Роман Геннадия Ананьева воскрешает имя достойного человека, князя, народного героя.
Андрей, младший сын великого князя Ивана III, со своим старшим братом, великим князем Василием III, жил в полном согласии. Но после его смерти в 1533 году у Андрея начались недоразумения с правительницей Еленой Глинской: по причине малолетства будушего царя Ивана IV многие бояре видели в Старицком кандидата на престол.Постепенно недоразумения перешли в неповиновение, а затем и в открытый бунт…
Уходит в прошлое царствование императора Александра Первого. Эпоха героев сменяется свинцовым временем преданных. Генералу Мадатову, герою войны с Наполеоном, человеку отчаянной храбрости, выдающемуся военачальнику и стратегу, приходится покинуть Кавказ. Но он все еще нужен Российской империи. Теперь его место – на Балканах. В тех самых местах, где когда-то гусарский офицер Мадатов впервые показал себя храбрейшим из храбрых. Теперь генералу Мадатову предстоит повернуть ход Турецкой войны… Четвертая, заключительная книга исторической эпопеи Владимира Соболя «Воздаяние храбрости».
Трудно представить, до какой низости может дойти тот, кого теперь принято называть «авторитетом». Уверенный в безнаказанности, он изощренно жестоко мстит судье, упрятавшей на несколько дней его сына-насильника в следственный изолятор.В неравном единоборстве доведенной до отчаяния судьи и ее неуязвимого и всесильного противника раскрывается куда более трагическая история — судьба бывших офицеров-спецназовцев…
открыть Европейский вид человечества составляет в наши дни уже менее девятой населения Земли. В таком значительном преобладании прочих рас и быстроте убывания, нравственного вырождения, малого воспроизводства и растущего захвата генов чужаками европейскую породу можно справедливо считать вошедшею в состояние глубокого упадка. Приняв же во внимание, что Белые женщины детородного возраста насчитывают по щедрым меркам лишь одну пятидесятую мирового населения, а чадолюбивые среди них — и просто крупицы, нашу расу нужно трезво видеть как твёрдо вставшую на путь вымирания, а в условиях несбавляемого напора Третьего мира — близкую к исчезновению.
Денис Гребски (в недавнем прошлом — Денис Гребенщиков), американский журналист и автор модных детективов, после убийства своей знакомой Зои Рафалович невольно становится главным участником загадочных и кровавых событий, разворачивающихся на территории нескольких государств. В центре внимания преступных группировок, а также известных политиков оказывается компромат, который может кардинально повлиять на исход президентских выборов.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.