Стреляющие горы - [63]
«Уазик» и два крытых грузовика свернули с асфальта на проселочную дорогу, и, не доезжая до горного аула километра два, встретили мальчика. Он вынырнул из придорожного кустарника почти перед самым носом «уазика». Машина резко затормозила и из нее вылез Нуралиев:
— Разве так можно?
Мальчика упрек не смутил — он выполнял серьезное, мужское задание.
— Дядя Керим, вон там, впереди, есть хорошая поляна. На ней можно так поставить машины, что их совсем не будет видно с дороги.
— Молодец! Садись.
— Нет. Я — бегом перед вами.
Не дожидаясь согласия, он припустил по дороге, а у поляны остановился и, подражая регулировщикам, показал, где нужно сворачивать с дороги.
Свернули. Поляна начиналась метрах в двадцати от дороги и уходила вправо, в глубину леса. Действительно, лучшего места для укрытия машин найти было трудно. Начали разгружаться. Проверив оружие, разбились на две группы. Одну повел офицер из группы «Вымпел», вторую — капитан Меркульев.
Темнело быстро. Группа Меркульева обошла аул со стороны гор. Капитан расставил парные секреты, при себе оставил десять бойцов для штурма дома.
— Я готов, — известил Меркульев по радиотелефону старшего первой группы.
— Буду готов через пятнадцать минут. Сигнал к штурму — зеленая ракета.
Ничего не подозревавшие Турок и Хасан в это время ужинали. Хасан всё еще был в камуфляжке, а под рукой держал автомат и подсумки с магазинами.
— Пора бы переодеться, — напомнил Турок.
— Завтра утром.
— И автомат тебе не нужен.
— Нет, почтеннейший. Не осуждай за непослушание, но с оружием я не расстанусь. Оно всегда со мной.
— Хорошо. Пусть будет так.
Дверь в комнату распахнулась без стука, и порог переступил первый советник Турка. Взволнованно доложил:
— Зеленая ракета.
Хасан вскочил, схватил автомат с подсумками и откинул угол ковра, прикрывавшего люк тайного хода из дома к подножию горы. Турок даже не успел рта раскрыть, как Хасан скользнул в переход.
Опешивший было Турок взял себя в руки и распорядился:
— Закрой люк, расстели ковер и — во двор. Прикажи отворить калитку, если постучат незваные гости. Пусть кто-нибудь встретит их, как подобает гостеприимным хозяевам, и проводит ко мне. Сам сразу же возвращайся. Я продолжу трапезу с тобой, как с ближайшим помощником и советником.
Бандиты не подозревали, что дом уже был окружен.
— Штурмуем через забор? — советуется Меркульев с Нуралиевым.
— Попробую сначала постучать.
— Давай.
Нуралиев стучит медным кольцом о медную пластину — калитка открывается почти тут же. Луч фонаря выхватывает из темноты элегантно одетого мужчину в накинутой на плечи куртке.
— Не ошиблись ли, почтеннейшие, домом? Али Хусейн никого сегодня не ждет.
— Не ошиблись. Милиция с проверкой документов. Проводи к хозяину.
Меркульев с бойцами входит во двор следом за Нуралиевым:
— Все двери — под охрану. Александрович и Бабиков — за мной.
Мужчина, открывший калитку, ведет их к комнате Турка. Прежде чем войти, хотел постучать, но Меркульев оттолкнул его плечом и резко распахнул дверь, держа наготове пистолет.
— Кто такие?! — начал возмущаться Турок. — По какому праву вы врываетесь в мой дом ночью и с оружием. Я — миссионер фонда «Всех Святых» Али Хусейн. Я несу слово добра и мира правоверным и помогаю страждущим духовно и телесно.
— Вы задержаны. Дом, между прочим, не ваш, а подполковника Нуралиева. Вот, познакомьтесь с хозяином. О своей же миссии вы расскажете следователям, в руки которых мы вас и передадим.
А в это время Хасан кошачьей походкой крался по тайному ходу. Вот и ступени, всего — четыре. Поднялся и осторожно сдвинул тяжелый щит, присыпанный сверху землей, на которой рос куст. Прислушался. Донесся приглушенный топот, затихший у забора.
Мелькнула мысль: «Кто-то предал! Неужели сам Турок? Ничего, разберусь!»
У крыльца дома раздалась команда: «Всем во двор!» Территория вокруг дома оживилась, послышались голоса пограничников и задержанных боевиков. Тогда Хасан отодвинул щит дальше и ящерицей выполз в кустарник. Вновь прислушался. Тихо. Вернув щит на прежнее место, бесшумным шагом охотника заскользил меж кустов. До спасительного леса — метров тридцать. И тут предательски хрустнула под ногой сухая ветка. Хасан замер, присел за куст, но по нему уже успел скользнуть луч мощного фонаря.
— Стой!
Хасан рванулся вперед, петляя между кустов и деревьев. Автоматная очередь срезала ветки слева от него, другая тоже прошла мимо. Бросок — и он оказывается в густом подлеске, ломится через него уже напролом, словно заяц, убегающий от лисы, перемахивает через поваленные деревья.
А сзади — Османов и Абдуллаев. Именно они, находясь в секрете, засекли Хасана. Подбежали к ёрнику, высветили смятые и поломанные кусты, сквозь которые продирался Хасан. Доложили по радиотелефону Меркульеву:
— Неизвестный вынырнул, словно из-под земли. Уходит лесом. Разрешите преследовать?
— Преследуйте, — разрешил капитан и приказал Александровичу и Бабикову, охранявшим входную дверь в дом:
— Оба — со мной. Осмотрим местность за оградой и — в погоню. Османов и Абдуллаев идут по следу. Думаю, что это Хасан.
Меркульев доложил обстановку Лоськову и связался с ближайшей заставой:
Со времен царствования Ивана Грозного защищали рубежи России семьи Богусловских и Левонтьевых, но Октябрьская революция сделала представителей старых пограничных родов врагами. Братья Богусловские продолжают выполнять свой долг, невзирая на то, кто руководит страной: Михаил служит в Москве, Иннокентий бьется с басмачами в Туркестане. Левонтьевы же выбирают иной путь: Дмитрий стремится попасть к атаману Семенову, а Андрей возглавляет казачью банду, терроризирующую Семиречье… Роман признанного мастера отечественной остросюжетной прозы.
Тяжела служба на Дальнем Севере, где климат может измениться в любую минуту, а опасность поджидает за каждым углом. А тут ещё летят над приграничной зоной загадочные шары-разведчики… Но капитан Полосухин, старший лейтенант Боканов, капитан третьего ранга Конохов и их боевые друзья делают всё, чтобы исполнить присягу на верность Отечеству, данную ими однажды.
Второй том посвящен сложной службе пограничников послевоенного времени вплоть до событий в Таджикистане и на Северном Кавказе.
Самая короткая ночь июня 1941-го изломала жизнь старшего лейтенанта Андрея Барканова и его коллег-пограничников. Смертельно опасные схватки с фашистскими ордами, окружающими советских бойцов со всех сторон, гибель боевых друзей… И ещё – постоянно грызущая тревога о жене и детях, оставшихся в небольшом латвийском посёлке, давно уже захваченном гитлеровцами… А ветерану Великой Отечественной Илье Петровичу опасности грозят и в мирной жизни. Казалось бы, выхода нет, но на помощь бывшему фронтовому разведчику приходят те, ради кого он был готов отдать жизнь в грозные военные годы.
Известный историк Н.М. Карамзин оставил потомкам такое свидетельство: «Знатный род князей Воротынских, потомков святого Михаила Черниговского, уже давно пресекся в России, имя князя Михаила Воротынского сделалось достоянием и славою нашей истории».Роман Геннадия Ананьева воскрешает имя достойного человека, князя, народного героя.
Андрей, младший сын великого князя Ивана III, со своим старшим братом, великим князем Василием III, жил в полном согласии. Но после его смерти в 1533 году у Андрея начались недоразумения с правительницей Еленой Глинской: по причине малолетства будушего царя Ивана IV многие бояре видели в Старицком кандидата на престол.Постепенно недоразумения перешли в неповиновение, а затем и в открытый бунт…
Уходит в прошлое царствование императора Александра Первого. Эпоха героев сменяется свинцовым временем преданных. Генералу Мадатову, герою войны с Наполеоном, человеку отчаянной храбрости, выдающемуся военачальнику и стратегу, приходится покинуть Кавказ. Но он все еще нужен Российской империи. Теперь его место – на Балканах. В тех самых местах, где когда-то гусарский офицер Мадатов впервые показал себя храбрейшим из храбрых. Теперь генералу Мадатову предстоит повернуть ход Турецкой войны… Четвертая, заключительная книга исторической эпопеи Владимира Соболя «Воздаяние храбрости».
Трудно представить, до какой низости может дойти тот, кого теперь принято называть «авторитетом». Уверенный в безнаказанности, он изощренно жестоко мстит судье, упрятавшей на несколько дней его сына-насильника в следственный изолятор.В неравном единоборстве доведенной до отчаяния судьи и ее неуязвимого и всесильного противника раскрывается куда более трагическая история — судьба бывших офицеров-спецназовцев…
открыть Европейский вид человечества составляет в наши дни уже менее девятой населения Земли. В таком значительном преобладании прочих рас и быстроте убывания, нравственного вырождения, малого воспроизводства и растущего захвата генов чужаками европейскую породу можно справедливо считать вошедшею в состояние глубокого упадка. Приняв же во внимание, что Белые женщины детородного возраста насчитывают по щедрым меркам лишь одну пятидесятую мирового населения, а чадолюбивые среди них — и просто крупицы, нашу расу нужно трезво видеть как твёрдо вставшую на путь вымирания, а в условиях несбавляемого напора Третьего мира — близкую к исчезновению.
Денис Гребски (в недавнем прошлом — Денис Гребенщиков), американский журналист и автор модных детективов, после убийства своей знакомой Зои Рафалович невольно становится главным участником загадочных и кровавых событий, разворачивающихся на территории нескольких государств. В центре внимания преступных группировок, а также известных политиков оказывается компромат, который может кардинально повлиять на исход президентских выборов.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.