Стреляй, я уже мертв - [289]

После этих слов кузены молча расстались, думая о сказанном.

Рами не стал настаивать, чтобы Вади повидался с Абделькадером аль-Хусейни.

Шли дни, и Вади спорил с родными, убеждая их посмотреть на происходящее с точки зрения евреев, потому что только зная противника, можно его победить. Он понимал, что плывет против течения, и это не могло продолжаться долго. Изекииль признался ему, что Еврейское агентство поставило целью защитить территорию, отошедшую евреям при разделе, и сам он принимает в этом самое активное участие.

— У нас много погибших, — признался он. — Ваш Абделькадер аль-Хусейни — хороший полководец.

Так оно и было. Вади не мог не признать мужество и ум Абделькадера аль-Хусейни, который покорял всех, кто был с ним знаком. Он получил блестящее образование в Американском университете в Каире и писал стихи. Он был аристократом, история его семьи сплеталась с историей Иерусалима.

Вади с удивлением услышал из уст Абделькадера аль-Хусейни, что его кузен Рами — один из тех, кто охраняет Кастель — деревню, стоящую возле дороги, соединяющей Иерусалим и Тель-Авив. Войска устроили там главную базу.

— Ты прав, это действительно великий человек, — признался Вади кузену, когда они вышли на улицу после беседы.

— Я буду рад, если ты к нам присоединишься, — удовлетворенно произнес Рами.

— Я поговорю с отцом и с Анисой.

— Мне понятны твои сомнения, — сказал Рами, который хорошо знал своего кузена. — Тебе кажется, что, если ты присоединишься к нам, то предашь Бена, Изекииля... всех наших друзей из Сада Надежды.

— Не в этом дело. Во всяком случае, не только в этом.

— Но они-то не сомневаются, сам знаешь — Бен и Изекииль вступили в еврейские силы обороны и будут драться, когда настанет необходимость. Им есть что защищать, и нам тоже. Печально, что нам приходится сражаться друг с другом, что в любой момент твоя пуля может лишить жизни друга. Но не мы выбрали этот путь. Евреи сами не могут жить среди нас, им нужна собственная страна. Либо они, либо мы.

— Такого не должно было случиться. Мы вполне могли бы и дальше жить в мире.

— Ты — просто поэт, Вади, и это тебя погубит.

— Абдекадер аль-Хусейни — тоже поэт, — возразил Вади.

— Но он при этом еще и революционер.

Марине очень хотелось помочь Сальме в подготовке к свадьбе Вади, но та даже ради приличия не предложила ей принять в ней участия. Как и Мухаммед с Игорем, Сальма и Марина всегда старались держаться на расстоянии. Зато Мириам время от времени заглядывала к Зиядам, чтобы поболтать с Сальмой. Женщины нравились друг другу, да и Мухаммед питал глубокою привязанность к Мириам, жене Самуэля, который всегда был Зиядам больше, чем просто другом.

Февраль выдался в Иерусалиме особенно холодным. Несмотря на вялотекущую войну, на свадьбу Вади явились многие знатные люди Иерусалима. Кое-кого из них явно задело присутствие еврейских друзей Мухаммеда. Кроме Мириам, Изекииля и Сары поздравить молодых пришли также Марина, Игорь и Бен. Дажи Луи прибыл из Тель-Авива в сопровождении Михаила и Ясмин, которые несколько месяцев назад перебрались жить в этот истинно еврейский город.

— А ведь мы могли сюда и не добраться, — заметил Луи, глядя на Мухаммеда. — Когда мы проезжали через Кастель, нас обстреляли.

— Владеть Кастелем — значит владеть Иерусалимом, — ответил Мухаммед.

— И сейчас он в наших руках, — сказал Рами, который как раз подошел поприветствовать Луи. Он мог бы сказать, что именно благодаря ему и его людям стало практически невозможно проехать из Тель-Авива в Иерусалим, но сдержался и промолчал. Не стоит предоставлять противнику слишком много информации, как ни горько ему было видеть Луи своим противником.

— Ну что ж, придется это исправить, — ответил Луи, обнимая Рами.

— Каким образом? — спросил Мухаммед у Луи, уже и так зная, о чем пойдет речь.

— Вы должны принять раздел. Британцы уходят 14 мая, и тогда тайная борьба грозит перейти в открытую войну.

— Этот раздел слишком унизителен для арабов, — в словах Мухаммеда прозвучала глубокая печаль.

— Мы не хотим вас унизить; нам просто нужен кусок земли, где мы могли бы жить. Мы вполне можем избежать войны.

— Боюсь, что нет. Нет такого человека, который не готов погибнуть за родную землю. К тому же критерии раздела не учитывают реальную ситуацию в Палестине. Как можно превратить Хайфу в еврейский город? — Мухаммед посмотрел Луису в глаза, надеясь увидеть понимание.

— Наверное, раздел можно было бы сделать и лучше, но что сделано, то сделано, и мы согласились. Это всего лишь клочок земли, мы с болью отказались от тех мест, которые считаем священными, но должны принять и то, что нам выделили.

— Ты понимаешь, что начнется после раздела?

— Я уже стар, Мухаммед, и у меня нет ни малейшего желания с кем-то воевать. Я отдал бы жизнь, чтобы прекратить войну, но также отдал бы ее за то, чтобы избежать раздела.

— В таком случае, не исключено, что ты видишь нас в последний раз.

— Я знал тебя еще ребенком, а твоего отца любил, как старшего брата, — в голосе Луи прозвучало волнение. — Даже не знаю, что бы он сказал, если бы увидел все это... Для многих из нас раздел повлечет разрыв с друзьями.