Стрелы в полёте - [32]

Это расстояние Сергей без всякого форсажа преодолел минут за сорок, и когда впереди показались первые окраинные домики райцентра – то ли большого села, то ли маленького городишка, – вновь остановил автомобиль, чтобы еще раз прощупать Серого.

И – расступилась серая дымка, подалась в стороны, и наметился в ней узкий проход, едва уловимая тропинка, уходящая в серую пустоту. Сергею, сосредоточенно закрывшему глаза в машине, представилось, что идет он по этой тропинке все дальше и дальше, не идет даже, а как бы плывет, не чувствуя под ногами опоры. Вот он как будто свернул направо, следуя за направлением тропинки, потом и вовсе поплыл какими-то зигзагами, словно огибая невидимые препятствия, таящиеся в серой пелене. Впереди замаячило что-то, какая-то темная преграда… Тропинка уперлась в нее и исчезла, и Сергей «внутренним зрением» «увидел», куда завел его слабый сигнал, посланный неизвестным партнером по Ритуалу.

Нет, теперь уже известным. «Прохоренко О. И.» – вот что было выведено черной краской на белой табличке, воткнутой в землю перед бурым могильным холмиком, прикрытым мокрыми разлезшимися венками с мокрыми же траурными лентами. И даты на табличке, которую к весне, возможно, заменят на могильный памятник: «21.03.80 – 28.01.05».

Чуть больше недели назад!

Сергей вздрогнул и открыл глаза. Ему стало неуютно в своем неспособном защитить от пуль «жигуленке», и он повертел головой, осматриваясь. На дороге не было ни одной машины, и райцентр Большая Старица казался отсюда таким же безлюдным, как и оставшийся позади поселок Бурашево. Сергей был почти уверен, что случившееся с О. И. Прохоренко (Олегом? Ольгой? Оксаной?) – дело рук Лондара. А значит Лондар все-таки способен на убийство! Вряд ли можно предполагать здесь простое совпадение…

Он передернул плечами и тронулся вперед, чтобы убедиться во всем собственными, «физическими», глазами. Ему было очень не по себе, потому что он не мог найти ответ на один вопрос: кто же тогда подавал сигнал? Похоронили заживо?..

Сергей нервно хмыкнул. Что за бред! Эдгар По… Ведь не вчера же это было, и не позавчера.

И все-таки…

По левую сторону уже потянулись одноэтажные хибарки и заборы, а справа надвинулись деревья, которые Сергей еще раньше, не доезжая до Большой Старицы, принял за рощу. Это, собственно, и была роща, и к ней вела отдельная аллея, в отдалении от шоссе перегороженная воротами с перекошенной оградой; а за этой перекошенной оградой виднелись другие ограды, могильные – темные и светлые, и тулились под деревьями кресты, и торчали из снега гранитные и мраморные памятники.

Сергей остановил автомобиль у ворот. Поежившись и подняв воротник куртки, он прошел через железную калитку на кладбище. Вспугнутые вороны, покружив с простуженными криками над крестами, вновь расселись по черным веткам. Еще раз поежившись то ли от сырости, то ли от нервного озноба, Сергей зачем-то внимательно огляделся и неуверенно направился в глубь поселения усопших, проваливаясь своими «вездеходами» в рыхлый, жестко шуршащий снег. «Одна из привилегий мертвых – их приносят сюда на руках», – подумалось ему.

Он пробирался среди недавно покрашенных и безнадежно ржавых оград, среди массивных плит и почти совсем сглаженных временем безымянных бугорков, припоминая только что проделанный мысленно путь в серой дымке, и постоянно ощущал на себе чьи-то взгляды; смотрели на него затаившиеся вороны, смотрели лица с фотографий и больших выгравированных портретов – и кто-то еще? Шорох снега только подчеркивал ту особенную тишину, поглощающую всякие звуки, какая обычно тяжело висит над кладбищами… Сама местная атмосфера подавляла, навевала уныние, и Сергею хотелось сейчас быть как можно дальше от этого тоскливого места. Но он продолжал, лавируя, идти вперед, разыскивая взглядов свежую могилу.

Все оказалось именно так, как в его «видении». Еще не просевший холмик ослизлой земли вперемешку со снегом, хвоя венков, расплывшиеся надписи на лентах, искусственные цветы и почерневшие «живые». Покрытая белой эмалью железная табличка: «Прохоренко О. Н.» И ниже: «21.03.80 – 28.01.05».

Он стоял у свежей могилы, на утоптанном промерзшем снегу, на котором отпечатались следы тех, кто сопроводил усопшего – убитого! – в последний земной путь. Потом закрыл глаза, вслушиваясь в себя, в свои недавно пробудившиеся благодаря искусству жрецов Аатона новые ощущения. И вновь «увидел»-почувствовал-осознал серую дымку, серый занавес, серый фон, имеющий отношение к тому, кто был уже мертв, чье тело лежало здесь, под небольшим слоем мерзло-влажной земли.

Олег?.. Ольга?.. Оксана?..

Он торопливо открыл глаза, потому что ему вдруг стало действительно жутко. Значит, и после смерти сохраняется что-то такое?..

«Двадцать восьмое января… Выходит, сегодня девятый день, – сообразил Сергей. – Девятины…»

Проблемы посмертного существования никогда его особенно не занимали – видимо, не пришло еще время об этом задумываться, – но все-таки он знал, что за усопших принято молиться Господу на третий, девятый и сороковой день после их смерти. И поминать ежегодно в день кончины. Сергей не мог сказать определенно, но помнилось ему – то ли со слов родителей, то ли из какой-то религиозной телепередачи или журнала, – что душа после смерти первые два дня ходит по земле, где она хочет, потом возносится для поклонения Богу… потом разглядывает небеса… спускается в ад… потом что-то еще… В общем, этот серый фон не был случайным. И вспомнились еще чьи-то слова о некой «серебряной нити», обрывающейся со смертью физического тела; душа теряла связь с телом и отделялась от него… Возможно, думал Сергей, стоя у могилы, во всех этих представлениях множество ошибочного, но в их основе все-таки лежит нечто истинное… Истинное – хотя и не вписывающееся в рамки обычных представлений.