Стрелы Геркулеса - [8]

— По-моему, ты героиня, — заверил Зопирион. — А что было дальше?

— Конечно же, отец был ужасно расстроен. Но он добился, чтобы Суд архонта предоставил мне развод. На письмо Илазару с требованием вернуть внука ответа не последовало. Отец послал в Мотию моего брата Главка с предложением выкупа — и это помимо решения не требовать возвращения моего приданого, — но Илазар просто вышвырнул Главка из дома. Мне ничего не оставалось, как искать совета у Сивиллы. Отец чувствовал себя недостаточно хорошо, чтобы пуститься в путешествие, и дядя Нестор согласился сопровождать меня. Теперь он мертв, и в этом я виновата… — и девушка снова разрыдалась.

— Тише, тише, — неловко успокаивал Зопирион. — Три богини [17] по своему усмотрению перерезают нити наших судеб. Твой дядя погиб как герой.

Девушка вытерла глаза концом вуали.

— Земля полна горестей, и в водах их не меньше.

— Ты все еще собираешься просить совета у Сивиллы? — спросил он.

— Я уже знаю его.

— Как это тебе удалось?

— Когда Требатий вышел после аудиенции, на акрополе почти никого не осталось. Тогда я обратилась к жрецу с вопросом, нельзя ли мне войти, полагая, что пираты слишком сильно боятся гнева богов, чтобы ворваться в священные пещеры.

— Вот умница! И какой же совет ты получила?

— Сивилла сказала:

«Чтобы дитя возвратить с земли заходящего солнца

В помощь должна ты искать человека восточных кровей».

—  То, что касается Мотии, вполне ясно. Но похоже на то, что тебе следует искать помощи человека с Востока — ионийца или даже этруска. [18]

— Только не надо говорить, что мне следует снова заводить дела с финикийцами. Они мне столь же ненавистны, сколь и врата преисподней.

— У меня много друзей в Тире, но я прекрасно понимаю твои чувства.

Некоторое время они молча продолжали путь. Солнце садилось все ниже в Тирренское море, и оно зажглось пламенными всполохами, как огонь в чреве Ваала Хаммона. Наконец, девушка прервала молчание.

— Я рассказала о себе практически все. Теперь твой черед.

— Да мне нечего рассказывать. Я простой конструктор и привык много работать. Мы с отцом ведем в Таренте свои дела.

— Конструктор? Значит, ты — создатель машин?

— В наши обязанности входит и создание машин. Это одно из множества наших занятий: мы разрабатываем проекты защитных сооружений, строим акведуки и занимаемся дорогами. Когда некто вроде господина Илазара находит задачу слишком сложной, чтобы решить ее самостоятельно, он посылает за нами, и мы выполняем за него все расчеты.

— Мне казалось, что в Мессане нет конструкторов.

— На западе их не так много. Наша профессия появилась недавно в Элладе. [19] Она требует частых разъездов, и, к тому же, носит случайный характер. Некто — это может быть частный подрядчик, либо правитель архонт города — берется решить в некую техническую задачу. И бьется над ней до тех пор, пока только что не сходит с ума. И тогда он обращается к нам. Мы находим решение, а тот, кто нас нанял, говорит: «Так просто! Я и сам смог бы так сделать! И неужели вы, пройдохи, думаете, что за это я заплачу вам сто драхм [20]?» В конце концов, когда мы в очередной раз услышали подобные слова, мой отец ответил: «Ну, хорошо. Я больше не произнесу ни слова об оплате, если ты согласишься поспорить со мной». «О чем же?» — поинтересовался заказчик. Он был азартным игроком. «Могу поспорить, что, не разбивая ни одного, отличу сваренные вкрутую яйца от сырых. Ставлю сотню драхм, что у меня это получится!» Подрядчик принял условия. Мы взяли дюжину яиц, половину сварили, охладили и смешали с сырыми. И отец с легкостью отделил крутые.

— Как?

— Кладешь яйцо на стол и раскручиваешь. Если оно крутится ровно, значит, сварено вкрутую; если покачиваясь, то сырое. Меня научил этому трюку один из моих друзей в Тире.

— Вот забавно! А что ты делаешь в Тире?

— Получаю техническое образование. Отец отправил меня учеником к Абдадону — своему товарищу, который специализируется на доках и кораблестроении. В строительном искусстве финикийцы далеко опередили эллинов.

— Неужели? А я думала, что эллины превзошли народы ойкумены [21] во всех искусствах.

— Им нравится так думать. Тем не менее, некоторые чужеземцы прекрасно разбираются в той или другой области знаний. Финикийцы с большим уважением относятся к изобретениям и преклоняются перед лучшими из них.

— А как, говоришь, зовут твоего отца?

— Мегабаз сын Зопириона.

— Имя похоже на персидское.

— Так оно и есть персидское. — ответил Зопирион и, будто защищаясь, добавил: — Я перс только на четверть. Мой дедушка Зопирион был персидским аристократом. После поражения Великого Царя он сбежал в Афины и женился там на женщине по имени Елена. Когда мой отец подрос, он переехал в Тарент. Поговаривали, что там было легче получить статус гражданина. Ты же знаешь, насколько недоступны и исключительны афиняне. Если по происхождению ты не полностью афинянин, легче стащить яйцо грифона, чем получить афинское гражданство.

— И тарентийцы даровали ему гражданство?

— Да, конечно. Теперь мы — почтенные граждане, несмотря на то, что полукровки. Человек — никто вне города или семьи. Госпожа Коринна, почему ты на меня так смотришь?