Стрелка - [4]

Племянник Смоленского епископа явился в Ростов и обрушился с разгромной критикой на местного епископа Нестора. По теме… а какая разница? Например: «о посте в среду и пяток».

Епископ, на основании действующих в Греции строгих постановлений, не разрешал поста в среду и пятницу даже по случаю великих праздников, кроме Пасхи, Пятидесятницы, Рождества и Богоявления. Феодор, на основании более позднего Студийского устава, считал дозволенным разрешать пост не только для Господских и Богородических праздников, но и для памятей великих святых.

Тут нет перебора с отрицанием: свобода русских попов состоит в установлении голодовки для их паствы.

Разрешать русским людям «складывать зубки на полку» (поститься) по праздникам — проявление нашей исконно-посконной русской православной души. Ну, не любят у нас на Руси кушать! Как увидят что-нибудь вкусное — сразу блевать тянутся. А греки — мешают. Эти иноземцы… они почему-то хотят, чтобы на Руси люди имели право есть. Хотя бы — право.

Это — из древнейших примеров «тлетворного влияния Запада». Хотя здесь конкретно — Юга.

Преемник Нестора, епископ Леонтий, совсем обнаглел, морда константинопольская — не хотел разрешать поста ни для каких праздников.

– Нельзя, — грит, — в светел день за пустым столом сидеть, корочку чёрствую понюхивать, водицу ключевую похлёбывать. Лязгающий с голодухи зубами православный в святой день — не кошерно.

От чего и явилась «ересь леонтинианская».

Тут в Ростове снова нарисовался Федя и так вломил этому Леонтию, что бедняга побежал аж до Дуная. «Нехрен нашим сказывать, что им жрать дозволено! Пшёл, бл…, в свою бл…скую Грецию!».

Два «психа бешеных» — князь и поп — нашли друг друга и возлюбили. Как соратники, а не как вы подумали. Душевная привязанность Андрея к Феодору отмечается и летописцами.

Окружённый боярами отца, всеми осмеиваемый и всех подозревающий, умница, герой, храбрец, дезертир и церковный вор, Боголюбский нашёл единомышленника. На пару они потащили Русь Залесскую к светлому будущему. «Путь свой освещая деревнями».

Но они не самовластны. Над Андреем — Великий Князь Киевский, который пальчиком грозит. И Андрею приходится договариваться с Ростиком. Над Федей — митрополит Киевский. А Федя ни с кем договариваться не хочет — на нём же «благодать почиёт»!

И тогда эта «сладкая парочка» святорусских отморозков решила реализовать давнюю мечту Долгорукого.

Не, не основание Москвы — это так, мелочь мелкая! Долгорукий основал с десяток городов — не интересно. А вот вторую православную церковь на «Святой Руси»…

Два Залесских прогрессора решили вполне по-нашенски:

– А фигли нам? «Благодать» греки разливают? Купим-заплатим! Пущай и нам нальют.

Андрей, всё-таки, надеялся как-то договориться с Ростиком.

Тут как раз произошёл очередной приступ возни вокруг Климента Смолятича и митрополичьей шапки. Боголюбский пошёл в Киев договариваться, вставить свои «пять копеек». Типа: а возьмите Федю в митрополиты.

Этот его поход с мачехой (второй женой отца — Долгорукого) и малолетними братьями Михаилом и Всеволодом — я наблюдал. Даже принял кое-какое участие. В гречанке. Мда…

Скандал был громкий. Не только из-за внезапно обнаружившейся беременности княгини-вдовы, но и из-за провала планов Боголюбского.

Ростик на Федю посмотрел, хмыкнул и… заговорил о набегах половцев и разорениях от поганых. Для Боголюбского, который сам наполовину кыпчак, у которого половина свиты — из «жёлтого народа»…

Андрей, как ему свойственно, взбесился. Вышиб с Руси в Царьград мачеху — сестру императора с её сыновьями-«гречниками». Не только младших, которых я видел, но и старших. Один из которых до этого спокойно сидел князем в Поросье и ни сном, ни духом…

Вот таким пожеланиям Ростик с радостью идёт навстречу: на Рось, которая Киев от Степи прикрывает, где сидят «чёрные клобуки» — треть киевской власти (две другие: «жители киевские да дружина княжеская»), лучше кого-нибудь из своих поставить.

– Вышибает? Он — в своём праве, в семье — главный. Мешать не будем.

«Гречников» в Византии приняли неплохо, старшему дали владение в Болгарии.

Андрей психанул немелко: ещё и племянников, таких же мальчишек совсем, сыновей самого старшего брата Ростислава (Торца), уже давно покойного — туда же, в Царьград, загнал. А Феде дал денег, людей, товаров и отправил к патриарху — искать правду.

Правда, по мнению обоих, состояла в создании на Руси второй метрополии, Владимирской.

Андрей страстно строил «свой город» — Владимир-на-Клязьме. Вполне осознанно воспроизводя, по названиям и великолепию, «святые места» других столиц.

«Золотые ворота» во Владимире… В Киеве, в Константинополе, в Иерусалиме… Через них вошёл в Иерусалим Иисус.

Сказано у Иезекииля:

«И сказал Господь: ворота эти будут затворены, не отворятся, и никакой человек не войдет ими. Ибо Господь, Бог Израилев, вошел ими, и они будут затворены».

Ходит упорный слушок, что через них снова войдёт мессия. Поэтому в Иерусалиме эти ворота заложены со времён Сулеймана Великолепного. И кладка регулярно обновляется: всегда есть риск, что какой-нибудь придурок с взрывчаткой вздумает воспрепятствовать пророчеству.