Стрела в сердце - [4]

— Разве?

— Старший брат Теренса, не так ли? Зачем же он пришел?

— Я полагаю, причина ясна, — коротко ответила она.

— О, ты так думаешь? Он ведь знаменитый игрок и очень уж уверен в себе.

— Это уж точно, — с горькой иронией ответила Кэтрин.

— Надеюсь, что завтра мы будем иметь честь наблюдать его поражение. Красивая маленькая сабля ударит кого-то между глаз.

Кэтрин не хотела ни в чем соглашаться с Льюисом, и, надо признаться, это чувство было обоюдным. Самодовольный, жадный, обладающий даром активной злобы, он со дня своего приезда из Англии, шесть лет назад, как раз перед ее свадьбой, принялся досаждать ей. Он презирал их женитьбу и жил в постоянной тревоге, поскольку боялся появления ребенка, который мог бы унаследовать значительное состояние Жиля. Ему не следовало беспокоиться на этот счет, но Кэтрин не намеревалась объяснять, почему. Быстрым жестом Льюис раздраженно откинул назад прядь волос и пригладил свои чудные светло-серебристые волосы рукой.

— Знаешь, — ядовито сказал он, — ты обязательно должна предупредить Жиля, если де Блан причинит тебе какие-то неприятности.

— Я думаю, Жиль сам отвечает за свои поступки. Он ведь пригласил этого человека.

— Пригласить-то пригласил. Только хотелось бы знать, почему. Наверное, вследствие этих обстоятельств…

Кэтрин с болью посмотрела на него.

— Что ты под этим словом подразумеваешь?

— Что же еще, как не таинственную смерть юного Теренса прошлой осенью.

Он широко открыл глаза, почти не дыша, ожидая ее ответа.

Она видела, как жаждал он что-либо узнать, он безумно любил секреты, особенно чужие. От необходимости ответа спасло прибытие еще одного гостя. Мысленно поблагодарив за это Алана Доляней, она приветливо улыбнулась ему.

— Вы упомянули имя Теренса? — спросил Алан. — В последнее время я часто думаю о нем, наверно, в связи с состязаниями. Я скучаю по нему. Он был одним из немногих, кто понимал меня, когда я говорил о книгах.

Племянник Жиля цинично улыбнулся гостю.

— Мы также говорили и о его старшем брате. Рован де Блан сейчас утомил нашу Кэтрин. Мы не позволим ему так себя вести, не правда ли?

Алан был среднего роста и крепкого телосложения. Несмотря на сдержанные манеры, тщательную одежду и умный вид, он был похож на человека, проводившего много времени на открытом воздухе. Об этом свидетельствовал и цвет его лица — багрово-красный. Он был весьма не глуп, достаточно много знал, особенно в моменты ярости.

Покраснев, он нахмурился и обратился к Кэтрин:

— Это правда, мадам?

— Совсем не то, что предполагает Льюис, — коротко ответила Кэтрин.

— Что значит «не то»? — запротестовал Льюис. Алан проигнорировал его слова и продолжал настаивать.

— Рован де Блан причинил вам какое-то беспокойство?

— Просто он меня раздражает, вот и все. Он думает, что на мне каким-то образом лежит вина за смерть Теренса.

— Смешно, — сказал Алан, покачивая головой. — Он же должен знать, что вы самая невинная из всех женщин, стоит только взглянуть на вас, чтобы понять это. Мне поговорить с ним?

— Я умоляю вас не делать этого.

Вмешался Льюис.

— Сомневаюсь, что он вас послушает. Но вы ведь прекрасный фехтовальщик, а насколько я знаю, Доляней никогда не жаловались на отсутствие храбрости. Было бы здорово, если бы вы сделали ему пару царапин, чтобы напомнить о хороших манерах.

Алан с пониманием встретил изучающий взгляд Льюиса.

— Сабли будут тупыми, вы же знаете.

— Только острие, но не край.

— Да, но существуют правила, и их нельзя нарушать, это же закон чести.

Льюис пожал плечами: «Пусть он узнает, что такое настоящий бой».

— А вы?

— Я? Мой конек — хитрость. А фехтование я оставляю таким дюжим молодцам, вроде вас.

— Я попытаюсь сделать все от меня зависящее, — сухо сказал Алан.

— Итак, наш трюк должен быть удачным, — иронично заметил Льюис и, кисло улыбнувшись Кэтрин и Алану, ушел.

— Хлыщ, — пробормотал Алан.

Кэтрин притворилась, что не расслышала, хотя готова была согласиться с ним.

Было довольно поздно, ужин заканчивался, когда к Кэтрин подбежала Мюзетта, сверкая желто-золотым газовым платьем. Она была сводной сестрой Жиля от второго брака его матери и на добрых двадцать лет моложе его. В руках она держала китайскую тарелочку из слоновой кости и доедала последние крошки кокосово-миндально-го печенья. Она была довольно изысканна со своими золотыми вьющимися волосами, окружавшими пикантные черты лица и спускавшимися к плечам цвета слоновой кости. Образец безыскусной артистичности — вот что было типично для Мюзетты.

— Скажи мне быстро, Кэтрин, он достоен нашего двора? — мягко, но многозначительно сказала она.

— Ты имеешь в виду Рована де Блана? — невинно посмотрела Кэтрин на золовку.

— Ты же знаешь, что именно его. Остальных мы сравнивали и обсуждали сто раз. Не притворяйся, я так старалась, почти махала у него перед носом своей танцевальной карточкой, но он никого не пригласил на танец, только тебя. Ответь мне!

— Хорошо, скажу, — голос прозвучал резко. — Я не думаю, что он подойдет.

Мюзетта даже отпрянула, а ее голубые глаза расширились от удивления.

— Но мне он кажется таким ценным кандидатом. Подумай только о европейском блеске, который он может принести с собой. А его знание женщин! А любовь, с которой он, должно быть, встречался во время путешествий! Ты не можешь мне сказать, что тебе не интересно, как он будет отвечать на вопросы.