Стрела на Север - [3]
-Окей. Ну пока, удачи тебе в поездке. Увидимся в четверг,-уже на ходу, с таинственной улыбкой и с брошеным через плечо воздушным поцелуем ответила Беатрис.
Звонкий цокот туфлей на высоком каблуке по гранитному полу затих, отсечённый тяжёлой дубовой дверью выхода. Дзинькнул висевший над дверью медный звоночек. Каблуки уже едва слышно, приглушенно застучали по выложенной булыжником центральной мостовой, удаляясь, пока наконец не поглотились шумом улицы. Я сидел, обдумывая, как получше распорядиться имевшимися у меня в Мюнхене двумя днями, успеть сделать всё намеченное.
Он появился ниоткуда, словно вырос из-под земли. Или же я, погруженный в свои мысли, слишком поздно заметил его, стоявшего сбоку от меня в метре от стола. Мужчина неопределённого возраста, в непримечательно-будничной, но в то же время определённо дорогой и странновато-изысканной одежде, спокойно стоял рядом и смотрел на меня. Не пялился вызывающе, как мог иногда пялиться подпивший лишку; не изучал, как это бывает, когда встретишь старого знакомого, с кем не виделись пятнадцать лет, и не поймёшь, он ли, или обознался. Просто спокойно смотрел, ничего не выражая. Я поёжился. Странное чувство. Прокручивая в памяти эту сцену, вспоминаю, что первой мыслью было то, что я не пойму, какого цвета у него глаза. Не знаю просто, как называется этот цвет, потому что не видел раньше такого. Казалось бы, какое это может иметь значение. Хотя впоследствии распознал тот цвет как скорее всего светло-синий. Или же он сменил цвет? Не знаю. Мы смотрели друг другу в глаза. Он не отвёл взгляда, как это сделал двадцать минут назад крайний из троих деловито одетых посетителей за столом на противоположной стороне зала. Я содрогнулся оттого, что понял в этот момент одну важную вещь: ничто уже не будет как прежде. А как будет? Неизвестно. Хуже ли, лучше, труднее, легче, скучнее, интереснее? Неясно. Но иначе, по другому. Посетителей в этой стороне зала не было. Те трое свалили минут десять назад, не допив почему-то своё белое вино. Старичок за барной стойкой, полчаса мусоливший рюмку виски, тоже изчез. Другой отсек бара, изгибавшийся вправо буквой "Г" вокруг стойки, мне был не виден.
-Мы знакомы?-вопросил я незнакомца, не выпуская его из поля зрения.
-Вы меня не знаете,-последовал неопределённый ответ, с ударением на "вы". Что могло это значить? Намёк на то что он меня знает, несмотря на то, что я не имею понятия о том, кто стоит передо мной? И зачем, чтобы с ходу подчеркнуть своё превосходство? Мол, ты меня не знаешь, а я о тебе знаю больше, чем ты сам, и ты у меня в руках, попался.
Пауза. Моя правая, скрытая от незнакомца рука замедленно скользнула с колена к поясу, и затем оттуда на десять сантиметров вверх-влево, дотронулась до скрытой под полурасстёгнутой рубашкой плечевой кобуры, где покоился готовый к неожиданностям пятнадцатизарядный Глок-19, калибр 9 мм, компактная версия известного Глока-17.
-Ну и чем могу быть полезен?-вежливо, но холодно произнёс я, к собственному неудовольствию обнаруживая, что сам всё больше холодею.
-Вам нечего сейчас опасаться,-неторопливо произнёс он ровным голосом.
Вот как. Сейчас опасаться нечего. Ещё одна загадка с намёком? Сейчас, стало быть, нечего, а потом, подразумевается, будет чего опасаться. И когда, как скоро?
-Слушай, выкладывай что тебе от меня надо! И без тебя знаю, что мне нечего опасаться, ни сейчас, ни после,-я начал терять терпение, и именно от опасения. От нелепого страха, прилипшего непонятно от чего, материализующегося в виде капель холодного пота на спине, в виде дрожания рук. Я уже корил себя за эту несдержанность. Непрофессионально, как уличный забияка какой-то, к тому же прекрасно знаю, что опасаться всегда есть чего, в большей или меньшей степени.
Мужчина взмахнул полукруглым движение правой рукой, как-бы намереваясь изъять что-то из нагрудного кармана куртки, рука его на какое-то мнгновение полностью скрылась из вида, несмотря на то, что я не спускал с незнакомца глаз. И ведь именно руки пытался держать в поле зрения. Но странным образом не удержал. Как если бы время ускоренно перевели на пару секунд вперёд. Вот у него в ладони блеснул мелкий предмет...
Я дёрнул к себе на изготовку пистолет из кобуры, но замер на полувыхвате. На ладони мужчины лежал протянутый мне листок глянцевой бумаги размером с визитку.
-Это вам, прошу,-он никак не отреагировал на мой нелепый рывок, или же сделал вид, что не заметил.
-Что это?-прокашлявшись, пересохшим горлом спросил я у странного господина.
-Мне довелось ненароком подслушать вашу недавнюю беседу с дамой. Здесь вы найдёте подсказку, ответы на то, что вас занимает, хотя бы частично.-он кивнул на уже положенный на стол кусочек бумаги. На нём проглядывали от руки написанные слова и цифры, похоже адреса, телефоны и тому подобная информация.-хотелось бы помочь вам в простом деле. Извините за причинённое беспокойство.
Незнакомец едва заметно кивнул и бесшумно повернулся прочь, в сторону выхода.
-Погоди,-привстал я за ним.
Он ускоренно удалялся. Я припустил за ним.
-Да подождите же минутку.-я повернулся назад, чтобы захватить оставленную в кресле куртку; не хотелось оставлять её без присмотра. Выпустил незнакомца на секунду из поля зрения, а вновь ринувшись вдогон, обнаружил, что его уж и след простыл.
Липучка — рыжий суперкотенок с IQ около ста шестидесяти, который научился понимать человеческую речь. Липучка был теперь человеком практически во всех отношениях, кроме телесного. Например, он держал в голове набросок первых двадцати семи глав книг «Пространства-времени для прыгуна». Но однажды шерсть на загривке Липучки встала дыбом — в комнату крадучись вошла Сестренка. Она казалась худой, как египетская мумия. Только великая магия могла побороть эти жуткие проявления сверхъестественного зла.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?