Стрекоза в янтаре. Разделенные веками - [176]

– Он в Бастилии, – со вздохом сообщила она. – Из-за дуэли.

У меня подкосились колени, и я опустилась на первый попавшийся стул.

– Какого же черта ты молчала?

Не могу в точности объяснить, что я испытала, услышав эту новость: шок, ужас, страх или какое-то странное удовлетворение?

– Я не хотела тебя огорчать, дорогая, – бормотала Луиза. – Ты была такая слабая, все равно ничего не смогла бы предпринять. К тому же ты о нем не спрашивала, – поспешно добавила она.

– Но… И какой же вынесен приговор? – сурово продолжала я.

Луиза принялась отдавать приказания слугам: принести вино, нашатырный спирт, жечь птичьи перья, и все это одновременно, – видно, выглядела я неважно.

– Его арестовали за нарушение приказа короля, – от волнения сбивчиво объяснила Луиза. – Ему предстоит находиться там до тех пор, пока король не решит освободить его.

Я принялась шептать молитву, хотя с удовольствием прибегла бы к более крепким выражениям.

– Хорошо еще, что Джейми не убил своего противника, – поспешно добавила Луиза. – В этом случае наказание оказалось бы гораздо более суровым… ой!

Она подхватила края своей полосатой юбки, и как раз вовремя, так как я нечаянно опрокинула поднос и стоявшие на нем угощения: бисквиты, печенье разных сортов и какао – полетели на пол. Туда же последовал поднос. Я застыла на месте, вперив взгляд в Луизу. Мои руки были плотно прижаты к груди, пальцы правой крепко сжимали золотое кольцо, которое жгло, как огонь.

– Так значит, он жив? – спросила я словно в бреду. – Капитан Рэндолл жив?

– Конечно, жив, – ответила Луиза, с любопытством оглядывая меня. – Ты не знала об этом? Он тяжело ранен, но, говорят, поправляется. С тобой все в порядке, Клэр? Ты выглядишь…

Звон, начавшийся у меня в ушах, заглушил ее последние слова.

* * *

– Слишком много всего на тебя сразу свалилось, – сочувственно проговорила Луиза, задергивая занавески. – Ты слышишь меня?

– Кажется, да.

Я села, свесив ноги с кровати, осторожно проверяя свое состояние после обморока. Голова больше не кружится, в ушах не звенит, в глазах не двоится, ноги не подкашиваются. Основные показатели в норме.

– Мне нужно мое желтое платье, и пошли, пожалуйста, за каретой, Луиза, – попросила я.

Луиза в полном отчаянии уставилась на меня:

– Ты собираешься ехать куда-то? Это безумие! Месье Клюзо сейчас приедет. Я срочно послала за ним.

То, что ко мне вызван из Парижа известный врач, лечащий представителей высшего света, служило гарантией того, что скоро я встану на ноги, а они были мне ох как нужны.

До восемнадцатого июля оставалось десять дней. Если не жалеть себя и иметь хорошую лошадь, от Парижа до Орвиэто можно добраться за шесть дней. Чтобы освободить Джейми из тюрьмы, у меня оставалось четыре дня. На месье Клюзо времени нет.

– Хм, – задумчиво произнесла я. – Все равно вели горничной одеть меня. Я не хочу предстать перед ним в таком безобразном виде.

Мои слова прозвучали вполне убедительно, хотя Луиза все еще продолжала подозрительно смотреть на меня. Ведь большинство дам способны подняться со смертного одра, чтобы прилично одеться и выглядеть подобающим образом в такой ситуации.

– Хорошо, – согласилась подруга. – Но ты не вставай с постели, пока не придет Ивонна, чтобы одеть тебя, слышишь?

Это было мое лучшее платье – свободное, элегантное, сшитое по последней моде, с широким круглым воротником, пышными рукавами и расшитое жемчугом спереди. Наконец, одетая, причесанная, напудренная и надушенная, я собралась было надеть туфли, предложенные Ивонной, но вдруг нахмурилась и отвела ее руку:

– Нет, не эти. Я лучше надену те, другие, с красными каблуками.

Горничная с сомнением посмотрела на мое платье, словно прикидывая, как будут выглядеть туфли на красных каблуках с желтым шелковым платьем, но послушно повернулась к огромному шкафу. Подкравшись к ней сзади на цыпочках, я толкнула ее в шкаф, захлопнула дверцу и повернула торчавший в замке ключ. Опустила ключ в карман и мысленно похвалила себя: «Прекрасная работа, молодец, англичаночка! Все эти политические интриги научили тебя таким вещам, о каких ты и не помышляла, обучаясь в медицинской школе».

– Не волнуйся, – мягко сказала я содрогающемуся шкафу. – Думаю, кто-нибудь скоро сюда придет. И ты можешь сказать принцессе, что не позволяла мне уходить.

Среди воплей, раздававшихся изнутри, я разобрала имя месье Клюзо.

– Скажи ему, чтобы он осмотрел обезьянку, – бросила я через плечо. – У нее чесотка.

* * *

То, что я так успешно разделалась с Ивонной, окрылило меня. Но как только карета тронулась с места и помчалась в сторону Парижа, мое настроение заметно ухудшилось.

Я уже не так сердилась на Джейми, но все же видеть его не хотела. В моей душе царила сумятица, и у меня не было желания разбираться в своих чувствах. Слишком велика была обида. Горькая утрата усугублялась болью предательства. Он не имел права ехать в Булонский лес, и я не должна была ехать за ним. Но мы поступили именно так и оба виноваты в смерти нашего ребенка. Мне не хотелось встречаться с ним и спорить о том, кто больше виноват. Я избегала воспоминаний о том хмуром утре в Булонском лесу. Я старалась вычеркнуть из памяти лицо Джейми, упивающегося жаждой мести, которая погубила его собственную семью. И по сей день стоило мне подумать об этом, как в животе начинались спазмы – отголоски недавней трагедии. Пальцы царапали голубой бархат кареты, а я приподнималась, пытаясь таким образом смягчить воображаемую боль в спине.