Стражи: Gelidus Corde - [41]

— Мы начнем с битвы между разными стихиями, то есть — Стефан и Александер, я и Кетерния, — бабушка активно жестикулировала, похоже, перемещения ее соратника мешали ей не меньше, чем нам.

Кетерния подняла руку, желая задать вопрос.

— А ограничение по времени есть?

— Можешь не поднимать руку, — бабушка улыбнулась такому ребяческому поступку молодой стражницы. — Бой идет до момента, пока противник не окажется на земле или не сдастся. Это будет означать победу.

Кетерния кивнула, нервически закусываю губу, которая и так уже пострадала за сегодняшний сон.

— Ух ты! — притворный возглас удивления раздался со стороны камней.

Мы все повернулись в сторону Стефана; бабушка смотрела на него особенно укоризненно. Мужчина тоже глянул на нас, было не понятно, что за мысли роились у него в голове.

— Вы продолжайте, я больше не буду так удивляться, — лживо извинился он и продолжил рыться в груде камней.

Бабушка обреченно вздохнула:

— Советую тебе перестать переворачивать здесь все с ног на голову и подойти к нам, помочь мне объяснить правила.

Хотя эта просьба и казалась вежливой, в ней чувствовалась сталь, а глаза действующего лидера стражей были действительно ледяными. Я улыбнулся краешком рта, радуясь такому поведению родственницы.

Стефан недовольно направился к нам. Его походка была размашистой и ленивой — полностью отвечала его самомнению. Его шаги были тихими и скользящими. Он напоминал хищника, крадущегося за добычей. Мужчина встал подле бабушки, испепеляя нас своими изумрудными глазами.

— Айна хочет сказать, что игра, — он особенно акцентировал последнее слово, — по факту, без особых правил и ограничений. Сперва боремся с представителями разных стихий, потом с одинаковыми. Ясно?

Бабушка безучастно стояла, слушая его речь. Мы утвердительно кивнули. Кетерния заломила себе руку за спиной, вцепившись в нее ногтями.

«Она так боится», — сочувствовал я.

Движение юной стражницы не ушло от цепких глаз Стефана, и он лукаво ухмыльнулся. Я холодно посмотрел на него. Он даже не обратил внимание.

— Есть только одно «но», о котором Стефан не сказал… — начала бабушка.

— О, точно! — страж встрепенулся и поправил свой и так идеальный пиджак. — Никаких артефактов, это строго запрещено.

Я не удержался и покосился на Кетернию, которая еще не знала, что это такое. Она снова кивнула, очаровательно улыбнувшись.

«Актриса», — подумал я, сдерживая смех.

Бабушка долго смотрела на нас с чертовкой, изучая нашу реакцию. Потом она, положив руку на плечо Стефана, отвела его в сторону. Кетерния повернулась ко мне и беззвучно указала на ухо. Я бы сделал это и без ее намеков. Освободив силы, я пытался подслушать разговор стражей, но женщина умело заблокировала мою магию. Я недовольно покачал головой. Кетерния разочарованно развернулась, снова прикусив несчастную губу. Бабушка со Стефаном вернулись. Он выглядел огорченно: похоже, его гордыня была уязвлена, что не могло меня не порадовать. Приметив радость, мелькнувшую на моем лице, огненный страж моментально оправился:

— Что ж, пусть веселье начнется! — он раскинул руки в стороны, плотоядно улыбаясь.

***

Мы разделили пляж на две равные части: на одной остались я и Стефан, другую заняли Кетерния и бабушка. Я глянул краем глаза на юную стражницу: ее губа начала кровоточить, а ногти оставили явные полумесяцы на ладони. Она свела брови и внимательно смотрела за каждым движением бабушки, ожидая любой подлости.

«Не бойся», — сострадающе подумал я.

Кетерния встрепенулась и посмотрела на меня, ободряюще улыбаясь. Я кивнул ей в ответ.

— Не отвлекайся, юнец, так можно и пострадать, — прошептал Стефан бесцеремонно.

Я перевел взгляд на него, не желая отвечать на колкость.

«Хорошо, что сейчас я смогу сбить его спесь», — обрадовался я.

— Начинаем на счет «три»! — бабушкин голос, усиленный магией, разнесся по всей бухте. — Раз!

Я встал в удобную стойку. Кетерния свела брови еще сильней.

— Два!

Я оценил возможности противника, отмечая вальяжную позу Стефана, совершенно не годную для боя. Кетерния прикусила губу, задумываясь о стратегии, которую она применит.

— Три!

Я побежал на Стефана, направляя на него воздушную волну. Мужчина легко пригнулся, пропуская мою атаку.

— Нужно быть быстрее, — он стряхнул мнимую пыль с пиджака и ринулся на меня, безумно ухмыляясь.

Он быстро сыпал ударами, орудуя огненным хлыстом. Я успевал отскочить за секунду до того, как яростное орудие с шипением ударялось о землю. Выбрав политику отступления, я старался найти его слабое место. Заметив, что техника его ударов повторяется, я проскочил мимо него и ударил ледяными кинжалами в спину. Стефан молниеносно создал каменный щит — блестящие осколки бессильно упали на землю. Безвыходность положения давила на меня, заставляя искать новые пути к победе. Я вспомнил, как мы с Кетернией дрались, ударяя по больному.

«Главное — ранить его, остальное детали», — я побежал вокруг мужчины, поднимая песок с земли.

Несколько таких смерчей были направлены на моего противника.

Внезапно я услышал крик. Я не удержался и глянул на соседнюю часть пляжа. Кетерния отражала быстрые атаки бабушки, но не могла ответить; похоже, один из ударов достиг цели: у юной стражницы на руке был глубокий порез, сочившийся кровью.