Стражи: Gelidus Corde - [39]

«Главное, чтобы она не натворила дел», — подумал я, горько улыбаясь.

Волнение давило на меня слишком сильно, будто прижимало к земле, не давая поднять взгляда в желанное небо. Это чувство вылилось в крик, отдавшийся эхом по всей пустынной бухте. Я стремительно побежал вперед, пытаясь отогнать страх, забыть ее улыбку, уничтожить все, что меня отвлекало.

«Как так можно?» — думал я, ускоряясь.

Ледяная вода намочила мои ноги, заставляя меня замереть. Я посмотрел вдаль, расправляя плечи. Все волнения отступили, будто их и не было. Где-то там Кетерния также волновалась, боялась и грустила. Она никогда не сдавалась.

«И я не буду», — я резко развернулся и побежал по сырой земле.

Мир не изменился: он был все таким же серым, но теперь в нем была надежда, она теплилась в уголке моего сознания, согревая меня и заставляя двигаться вперед. Наконец-то я облегченно вдохнул.

***

Дом был все таким же пустым и холодным. Ели, росшие по периметру, создавали ощущение клетки. Одна из верхушек у дерева отсутствовала. Я ухмыльнулся, вспоминая свою абсолютную победу. Ключ со скрипом повернулся в замочной скважине — этот звук эхом отразился от стен пустого дома. Я прошел на кухню, понимая, что бабушка была здесь совсем недавно. На столе лежала одинокая записка.

— Ушла в Совет. Поешь, пожалуйста. Удачи в сражении. Люблю, бабушка, — тихо прочитал я и засунул бумажку в задний карман штанов.

Бабушка никогда прежде не писала и не говорила таких слов: она действительно волновалась. Я заглянул в холодильник. Уже через несколько минут я ел заботливо сваренную картошку с тушеным мясом. Бабушка вообще не отличалась талантом к готовке, я и то лучше разбирался в этом, но сейчас она действительно постаралась: еда вышла вкуснее, чем обычно. Сам того не заметив, я перебрался к телевизору и включил первый попавшийся канал. Каковы были шансы, что это будет именно музыкальный канал? Конечно, ничтожно малы. А какова была вероятность, что будет играть песня Imagine Dragons? Почему-то эта музыка так меня заворожила, что я даже забыл о еде. Мелодия не была слишком сложной, но текст был определенно хорошим. Я рассеяно положил кусок мяса себе в рот.

«Само спокойствие и непринужденность», — подумал я и растворился в песне.

Я встал, когда телевизор начал показывать с помехами, грубо прерывавшими вещание.

«Все дело в буре», — заключил я и выключил бесполезный ящик.

Я шел по тихому коридору, скрипучей лестнице, половицы которой прогибались под моим весом. В полутьме я помыл тарелку, не желая включать свет — пусть мои демоны будут поблизости. Я заскочил в ванную, умылся и отправился прямиком в комнату. Старая деревянная дверь легко поддалась, и я замер на пороге, не решаясь сделать шаг.

«Пути назад не будет», — промелькнуло у меня в голове.

Я решился.

Теперь в этой комнате были только я и мои страхи, кружившие над моей головой, словно стервятники, пока ночь не прикрыла мой разум пеленой сновидений.

***

Это был первый раз, когда меня будто рвало на части, пока я пытался проникнуть в наш сон. Я хотел кричать от боли, но не мог: воздуха не было. Я облегченно вздохнул, почувствовав приятный летний ветерок, присущий только нашей бухте. Мгновенно открыв глаза, я нашел ее. Она сидела на камне, поджав ноги и дрожа всем телом.

«Как я когда-то», — с грустью подумал я.

Оглянувшись, я понял, что бабушка и Стефан еще не пришли. Моментально преодолев расстояние между нами, я импульсивно обнял Кетернию. Ее спина расслабилась, она облокотилась на меня и положила руки поверх моих. У меня в груди щемило, казалось, будто сердце жгло изнутри. Стражница хотела что-то сказать, но я аккуратно приложил палец к ее губам, заставляя замолчать. Я нагнулся к ее уху и начал шептать слова утешения. Она прикрыла глаза; ее длинные ресницы трепетали, будто она спала и видела яркий сон. Я перешел на норвежский, обнимая девушку сильнее. Кетерния начала мурлыкать какую-то мелодию, напоминавшую колыбельную. Моя душа в этот момент была готова улететь, оставить этот мир, главное, чтобы эта минута продлилась как можно дольше.

«Я не хочу ее отпускать», — думал я, прикрывая глаза.

Волосы Кетернии разлетались от ветра, опутывая нас, будто паутина. Мелодия осколками рассыпалась по округе, воздух будто дрожал. Может, это я заставлял его вибрировать? Я услышал звонкий всплеск. Мы одновременно открыли глаза: русалки запрыгнули на нагретый солнцем камень, слушая колыбельную Кетернии. Там были мерроу, сирены, мемозины… Я не считал, сколько их было. Они вели себя тихо, пытаясь уловить мелодии. Стражница стала напевать ее громче; колыбельная эхом разносилось по округе, отражаясь от горящей водной глади и стальных гор, устремлявшихся в сапфирово-синее небо. Постепенно сирены и мемозины подхватили напев, помогая Кетернии. Вскоре мерроу в алых накидках присоединились к этому хору. Девушка подняла на меня золотистый взгляд, полный счастья. Она лучезарно улыбнулась, я ответил ей тем же. Казалось, будто это мгновение было сшито из тонких нитей магии. Все здесь светилось изнутри: русалки с их блестящими хвостами, вода, отражавшая солнечные лучи, высокое небо и Кетерния, пылавшая ярче всех.