Стражи: Gelidus Corde - [127]

— Александер, иди сюда! — я услышал далекий крик, принесенный мне ветром.

Я взглянул в сторону, прикрыв глаза рукой: солнечный свет ярко выделял женский силуэт, стоявший поодаль. Я рванул по пляжу, спотыкаясь о камни, звонко хрустевшие под ногами. Подбегая, я заметил, что это была не Кетерния. Марисса, одетая в красивое аккуратное платье, украшенное нежным цветочным узором, придерживала рукой широкополую белоснежную шляпу с ярко-красной лентой, боясь, что та слетит во время очередного порыва ветра.

— Привет, — слегка смущенно сказала она, когда я подошел к ней.

Стражница перебирала в руках ленту от пояса.

«Словно невинный ангел», — рассеянно подумал я, критично оглядывая девушку.

— Привет, где мы? — я ожидал вновь увидеть туманный неземной пейзаж.

— У нас есть еще одна традиция, — Марисса слегка прищурила серые глаза, всматриваясь в мое лицо. — Мы постоянно меняем обстановку, вчера просто вместе придумали какую-то утопию, ну, а сегодня Себастьян постарался. Мы на северном побережье Франции, городок Дьепп, если быть точной.

Я оглянулся, словно стараясь узнать местность, которую я, естественно, видел впервые.

— А где он сам? — спросил я, как можно более непринужденно засунув руки в карманы.

— Они с Кетернией наверху, — Марисса указала на отвесный склон, коричневатый камень которого был покрыт редкой зеленью.

Я взглянул в небо и увидел Себастьяна с чертовкой. Они стояли на самом краю, девушка помахала мне рукой, заливисто рассмеявшись.

— Так, значит, сегодня без тренировок? — поинтересовался я, медленно шагая рядом с Мариссой по пустынному пляжу.

Стражница любопытно посмотрела на меня из-под шляпы.

— Ага, я смирилась с вашей невероятной глупостью, — она сверкнула белозубой улыбкой.

Я ухмыльнулся, мы замолчали, вслушиваясь в крики чаек и мирный шум волн, перекатывавшихся на камнях. Подол платья Мариссы рвало в разные стороны резкими порывами морского ветра, алая лента огнем летела позади ледяной стражницы.

«Нужно заговорить с ней, иначе она подумает, что она мне неинтересна», — в смятении подумал я, всматриваясь в серо-коричневый песок, скрывавшийся под слоем гладких булыжников.

— Давай сыграем в игру, — предложил я, слегка наклонившись, чтобы встретить ее серебряный взгляд.

— Какую? — спросила Марисса с интересом.

— Вопрос-ответ, — просто ответил я, поднимая голову к небу.

Ледяная стражница рассмеялась, мило сощурив глаза.

— Пока что никто так со мной не знакомился, — объяснила она причину своего смеха. — Тогда ты начинай.

Я вспомнил, что только один человек прежде знакомился так со мной.

«И сейчас она, скорее всего, так же говорит с Себастьяном», — с легким уколом ревности подумал я.

— Так, — я вернулся к реальности, — какой твой любимый цвет?

Девушка удивленно посмотрела на меня, явно ожидая не такого простого вопроса, но она быстро сориентировалась, расправив непослушную юбку.

— Я очень люблю желтый, как лепестки у подсолнуха, — ответила Марисса, солнечные лучи мимолетно коснулись ее глаз, подсвечивая их. — А твой?

— Синий, когда ночь только наступила и загораются первые звезды, — ответил я подстать девушке.

Марисса довольно посмотрела на меня и остановилась подле кромки воды, пузырившейся промеж двух больших валунов.

— Расскажи о своем детстве, — попросила она, забираясь на каменную глыбу.

Я протянул ей руку, помогая взобраться на самый верх, откуда девушка смотрела на меня так тепло, словно вчерашний холод в ее взгляде был лишь немыслимым видением. Я оперся спиной о второй камень и опустил голову, рассматривая свои руки, покрытые тонкой сетью шрамов.

«Нужно ей рассказать», — почему-то подумал я и поднял взгляд на Мариссу.

— Моя мать оказалась обычным человеком, решила сбежать от родителей. Она вышла замуж за местного рыбака и уехала вместе с ним в более крупный город, чтобы он мог развивать свой промысел. В девяносто восьмом родился я, но мама не давала мне видеться с бабушкой, боясь чего-то, наверное, пагубного влияния. Впервые я встретил бабушку в три года, а в пять заморозил озеро у нас в городе, испугав всех в округе. Бабушка забрала меня с собой на остров Сенья, а всему населению и моим родителям стерла память, как того и желала мама, — спокойно говорил я, пристально смотря в глаза ледяной стражнице, которая искренне сочувствовала мне: в ее взгляде была печаль, а рука нервно теребила подол платья.

— Извини, я не знала, что у тебя была такая судьба, — сочувственно прошептала Марисса.

Я улыбнулся ей, внезапно почувствовав некую симпатию к ее спокойствию и кротости.

— Ну, а потом я припеваючи жил с бабушкой, она, конечно, очень строгая, но в то же время заботливая, — продолжил я, рассеивая неловкость, повисшую между нами.

— Да, именно такое впечатление Айна Йенсен на меня и произвела, — неестественно протянула Марисса, присаживаясь на нагретый солнцем камень.

Я рассмеялся, зная, что она храбрится. Девушка подхватила мой смех.

— Врешь, — сказал я, не сдерживая улыбки.

— Да, ты меня раскусил! — стражница, обезоруженная моими словами, подняла руки. — Когда я впервые ее увидела, то боялась слово лишнее при ней сказать: она выглядела очень строгой и неприступной, так что твои слова мне кажутся невероятными.