Страж водопоя - [16]
– Да, птичьего гриппа нам только не хватало. Вы готовы?
– Готовы.
– Едем дальше.
Мы двинулись к выходу, но тут из «Тихой прохлады» появилась хозяйка усадьбы с большим бумажным пакетом.
– Вы забыли, – сказала она. – В дорожку.
Отец взял кулёк под мышку.
– А это что всё-таки? – спросил отец у хозяйки, кивнув на двор.
– Птицы, что ли? – как ни в чём не бывало зевнула хозяйка. – А, они тут всегда падают…
– Как? – не понял отец.
Светка вытирала руку спиртовой салфеткой. А я смотрел на дохлых птиц.
– А кто его знает? – пожала плечами хозяйка. – Киты на берег выбрасываются, а птицы падают. Сбиваются с пути, потом сил уже не хватает – и падают. Бывает, что полгорода ими засыпано.
Отец брезгливо поморщился, он птиц не любит, особенно дохлых.
– У нас тут учёные приезжали, хотели узнать секрет. Выяснили, что это из-за плотин на Волге. У птиц всё путается в голове, вот они и падают.
Хозяйка постучала себя пальцем по голове, точно они ей на темечко падают. А вообще… дохлая птица – это плохая примета.
– Сегодня утром во двор выглянула, а они валяются. Всех убрать не успела, как яблок в сентябре навалило.
– И куда вы их будете девать? – спросил я.
– Куда? Да на помойку выкину, куда ещё? Сейчас в мешок пересыплю да и выкину…
Хозяйка вздохнула и взялась за лопату.
Мы попрощались. Отец что-то еще уточнял по путеводителю, я вышел за ворота, Светка за мной.
На улице было… оживлённо. Мимо шагали две тётки с тележками на колёсиках, о чём-то увлечённо беседовали. Через улицу возле синего дома с косыми воротами мужик косил траву. У перекрёстка стоял «Москвич», в нём двое. Выше по улице возле колонки набирал воду лысый дядька. И все они упорно не смотрели в нашу сторону, притом что понятно было – явились посмотреть именно на нас.
– Действительно, смотрят, – сказала Светка. – Вроде как не смотрят, а смотрят. Не, паршивый городишко, мне здесь окончательно не нравится. Уезжаем поскорее.
Закинули вещи в машину, забрались сами, отец сразу поехал, на центральную площадь, как собирался, заглядывать не стал. А на нас смотрели.
На улицах, как и вокруг «Прохлады», было не по-утреннему многолюдно. Все куда-то шли, ехали, тащили доски, и сумки, и вёдра с огурцами, и все эти встречные нами активно не интересовались, совсем как в Москве какой-нибудь. На декорацию похоже из убогого современного фильма, когда на заднике создают чересчур активную жизнь, какой в самой жизни почти не случается. Я хотел отцу предложить кружок по кварталу нарисовать и встретить снова тёток с огурцами, и плотников с топорами, и девочку с кошкой на поводке.
Но отец уже вырулил на улицу, ведущую из города.
– Вот и выбрались, – сказал он.
– Ага.
Я опустил стекло и вышвырнул в придорожную канаву бумажный пакет, припасённый для нас хозяйкой усадьбы.
– Разумно, – согласился отец.
– Интересно, с чего это она к нам такой любовью воспылала? – спросила Светка.
– Провинция, – пояснил я. – Вечером украли зарядку, с утра подарили коленвал. Пора бы привыкнуть.
– Да-да, знаю, на дальней станции сойду. Надо было в аптеку заехать, антисептиков купить.
– Не надо хватать всё что попало, тогда и антисептики не понадобятся, – сказал я.
Светка вредно свистнула у меня над ухом, так что немного заложило, ладно, жестоко отомщу.
– Па, останови у реки, – сказал я.
– Зачем?
– Сброшу Светлану с понтона, давно мечтал.
– Сама тебя сброшу, – огрызнулась Светлана.
Мы немного поспорили – кто кого свергнет с моста. На дороге не было никого, ни фур, ни лесовозов, так что отец гнал, давил педаль в пол. Холмы остались позади.
4
Авария
Ненавижу больницы.
А кто их любит? Хотя какие-нибудь оригиналы найдутся, на любую ерунду всегда найдётся любитель, наверняка кто-то и больницы любит. Я нет. Светка нет.
Ненавижу, даже если они переделаны из пенькового техникума.
Я сидел на скамейке в коридоре, Светка вышла из туалета, вытерла руки. Правая ладонь у неё покраснела, это Светка её отмывала щёткой после птицы. Светка вытерла руку о джинсы и села рядом со мной.
– Что скажешь? – поинтересовался я.
– Нет слов, – ответила Светка. – Просто… Это всё происходит на самом деле?
– Похоже. Ничего не пойму…
– Я тоже, – кивнула Светка. – Я тоже ничего не пойму. Фантасмагория… Гигантская сосна, «Пир», птицы дохлые… И это теперь ещё.
– Слушай, – перебил я. – А ведь правда – дохлая птица – это к неприятностям.
– Ничего себе неприятности…
Светка покачала головой.
– Зато в пеньковом техникуме побывали.
Это я так пошутил. Не смешно. Абсолютно не смешно.
«Скорая» увезла отца, а мы остались на дороге. Одни. Врач сказал, что полицию они вызвали, и та будет вот-вот, надо подождать. Мы стали ждать. К «Роверу» подходить опасались, сидели на обочине, молчали. Потому что шок. Да и головой я о торпеду приложился из-за несработавшей подушки, гудело всё и гремело. А у Светки губа оказалась глубоко рассечена и кровила, и Светка то и дело сплевывала на землю.
– Кто это был? – спросила она.
– В смысле?
– Кто выскочил? Олень?
Я поднялся с песка и направился к машине. Если уж не взорвалась, то и не взорвётся, а вещи надо достать.
– Осторожнее, – сказала Светка.
И так понятно, что осторожнее.
Машина пострадала, но не очень – справа раскурочило фару, оторвало кусок бампера и крыло чуть подогнуло. Непонятно, конечно, почему не сработали подушки безопасности. Хотя… Наверное, слишком слабый удар. Отцу не повезло, слишком неожиданно, не успел поставить руку. Я успел, Светка успела, отец не успел.
Сегодня писать о войне – о той самой, Великой Отечественной, – сложно. Потому что много уже написано и рассказано, потому что сейчас уже почти не осталось тех, кто ее помнит. Писать для подростков сложно вдвойне. Современное молодое поколение, кажется, интересуют совсем другие вещи…Оказывается, нет! Именно подростки отдали этой книге первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру». Именно у них эта пронзительная повесть нашла самый живой отклик. Сложная, неоднозначная, она порой выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было.Перед глазами предстанут они: по пояс в грязи и снегу, партизаны конвоируют перепуганных полицаев, выменивают у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться и наесться.
Синцов не хотел ехать в Гривск, он вообще никуда не хотел ехать летом. Лето – время лени, безделья, компьютерных игр и иногда книжек, в общем, мечта предыдущих девяти месяцев. Но не в этот раз. А в этот раз лето – испытание на силу воли и твердость, устойчивость к лишениям, что значит – гостить у бабушки в провинциальном городке, без ноутбука и интернета. И как пережить эти мрачные обстоятельства, Синцову совершенно непонятно. Однако у Гривска оказались на парня свои планы, и разгуливающие по городу синие собаки, странный незнакомец, предлагающий взять у Синцова в аренду удачу, – только начало целой коллекции происшествий.
Дядька Аксёна как-то рассказал ему о непреложных законах жизни, которые, что бы ты ни делал, не изменить. Один из них – первая любовь не бывает счастливой. С этим можно спорить, не соглашаться, но в конце концов придется смириться и все забыть: прогулки до дома со школы, драки с соперниками, их с Ульяной мир «на двоих», отвоеванный им у сверстников еще в детском саду, весну… Забыть и просто жить. Но Аксён так не может. Он ждет апреля, потому что в апреле Она вернется в их сонный город, и он попробует обмануть лживые правила взрослой жизни, попробует все исправить.
«Остров Сахалин» – это и парафраз Чехова, которого Эдуард Веркин трепетно чтит, и великолепный постапокалипсис, и отличный приключенческий роман, от которого невозможно оторваться, и нежная история любви, и грустная повесть об утраченной надежде. Книга не оставит равнодушными ни знатоков классической литературы, ни любителей Станислава Лема и братьев Стругацких. В ней есть приключения, экшн, непредсказуемые повороты сюжета, но есть и сложные футурологические конструкции, и философские рассуждения, и, разумеется, грустная, как и все настоящее, история подлинной любви.
Эдуард Веркин – писатель, неоднократный лауреат литературной премии «Заветная мечта», лауреат конкурса «Книгуру», победитель конкурса им. С. Михалкова и один из самых ярких современных авторов для подростков. Его книги необычны, хотя рассказывают, казалось бы, о повседневной жизни. Они потрясают, переворачивают привычную картину мира и самой историей, которая всегда мастерски передана, и тем, что осталось за кадром.События книги происходят в далеком будущем, где большая часть человечества в результате эпидемии перестала быть людьми.
Эдуард Веркин – современный писатель, неоднократный лауреат литературной премии «Заветная мечта», лауреат конкурса «Книгуру», победитель конкурса им. С. Михалкова и один из самых ярких современных авторов для подростков. Его книги необычны, хотя рассказывают, казалось бы, о повседневной жизни. Они потрясают, переворачивают привычную картину мира и самой историей, которая всегда мастерски передана, и тем, что осталось за кадром. Роман «Герда» – это история взросления, которое часто происходит вдруг, не потому что возраст подошел, а потому что здесь и сейчас приходится принимать непростое решение, а подсказки спросить не у кого.
«Ведьмин день» «Зачем вы поселились в этом доме? – спросил меня тогда парень по кличке Горох. – Немедленно уезжайте! Будет беда!» Но я не послушал его и не рассказал о предупреждении родителям. Однако вскоре выяснилось: этот самый Горох умер много лет назад! Значит, я разговаривал с привидением?.. Но это меня ничуть не испугало. Ведь пугать начало совсем другое: шорох, стук когтей по полу, ощущение присутствия в доме чего-то неведомого… Одного не могу понять: она мне только видится или существует на самом деле – эта призрачная белая кошка с кошмарной улыбкой?..«Пятно кровавой луны» Холодея от ужаса, ступают по темным подземным коридорам Валя и ее друзья.
Тот, кто стоит за спиной Считаешь, бука – страшилка для маленьких? Несмотря на свое безобидное прозвище он – настоящее чудовище! Кошмар, страх, паника… Не существует слова, чтобы описать те ощущения, которые испытываешь, столкнувшись с ним в реальности. И рациональные аргументы не помогают. Оружие не помогает тоже. Обычно бука стоит у тебя за спиной. Но не вздумай оглянуться: если ты его увидишь – это конец!Вендиго. Демон леса Давно уже Монстр из пригорода, Чудовище из мрака, просто обычный пёс, наверное, последний на Земле.