Страж вишен - [26]

– Да, уверен! – Андрей начинал уже злиться. – Я прямо сейчас поеду к ней и там буду ее ждать!

– Успокойся, – сказала Оксана. – Никуда тебе ехать не нужно, тем более, сейчас, на ночь глядя. Завтра с утра еще раз позвонишь своей Лене, и она, я думаю, будет дома.

– Ты просто пытаешься уговорить меня, мама!

– Конечно, пытаюсь. Поверь мне, мои проблемы гораздо серьезней твоих, но я и то никогда не принимаю решений на скорую руку. Кстати, дядя Саша не звонил?

– Нет! – резко ответил Андрей и скрылся у себя в комнате.

Оксана Огородникова

Эх, Андрюшка, Андрюшка… Знал бы ты, сколько вокруг разочарований… На каждом шагу тебя обманывают, предают. Тебе не звонят, а когда звонишь ты – не берут трубку… Это нормально, из этого вся жизнь состоит. Когда я узнала, что умер Слава Климович, я подумала, что у меня из-под ног уходит земля. Но ничего, выжила. Научилась жить без Климовича. И вот теперь ушел еще один близкий человек. Хотя он и жил далеко, я всегда знала, что он где-то есть, и я могу услышать его характерный, немного как будто простуженный голос, просто сняв трубку. А еще раньше, когда я поняла, что мы с твоим отцом никогда не сможем быть вместе – разве не стало это ударом судьбы?..

Лена, конечно, очаровательная девушка, но наверняка не единственная на твоем жизненном пути, малыш. Да и потом, что ты знал о ней? Каковы были ее намерения? Юношеская любовь прекрасна, спору нет. Но она проходит. И нет от нее никакого другого лекарства, кроме времени. Обжигалась, сама знаю…

Россия, областной центр

На похороны Сычева съехался весь цвет областного криминального мира. Немало было делегатов и из других регионов. Кортеж из «мерсов», БМВ и «линкольнов» растянулся на пару сотен метров. Как водится, оперативники из местного УВД вели съемку скрытой камерой. Конечно же, прислал своих агентов и Казарьянц. Немного позже, просматривая в своем рабочем кабинете видеозапись, он несколько раз останавливал пленку и вглядывался в лицо неприметного, невысокого мужчины, который шел за гробом в первом ряду, а затем сказал на кладбище прощальную речь.

Человека, который так заинтересовал полковника ФСБ, звали Козырь. Долгое время он был шефом службы безопасности у Сычева, а затем, с помощью Аркадия Александровича, создал и собственную, небольшую группировку, являвшуюся, по сути, еще одним звеном структуры, целиком подконтрольной покойному ныне «авторитету».

Глава одиннадцатая

Россия, лето 2003 года

Казарьянц понимал, что, хотя ему и удалось, согласно договору с Вахой, выключить из игры такую опасную фигуру, как Сычев – остается еще не менее, а может, даже и более опасный и изворотливый Никулин; а, значит, контракт выполнен только лишь наполовину и есть смысл подумать, как браться за оставшуюся часть работы. Кроме того, Ваха (через посредника) упоминал и об Огородниковой. Правда, он не настаивал на ее физическом устранении. Но настойчиво указывал, что ее влияние в области все еще слишком велико, и с этим надо тоже что-то делать.

Леон Ованесович устроился в своем любимом кресле. Открыл шкатулку с шахматными фигурами. Поставил на доску белого ферзя, а рядом – двух королей. Затем сильным щелчком снес с доски одного из них, черного. Немного подумав, движением левой ладони сбросил и две другие фигуры…

Набрав номер сотового телефона Никулина, Жуковский долго ждал, пока ему ответят.

– Слушаю! – раздался, наконец, в трубке резкий голос Павла Игнатьевича.

– Здравствуйте, господин Никулин!

– А-а, это вы, господин художник… Что у вас ко мне?

– Есть информация по интересующему вас вопросу. Завтра я буду в вашем городе. Вы можете уделить мне время?

– Не более получаса. Да и то в том случае, если ваша информация действительно чего-нибудь стоит, в чем я сомневаюсь.

– Ваши сомнения излишни.

– Поглядим. Жду вас у себя в офисе ровно в три. И не опаздывайте – в половине четвертого меня уже не будет.

* * *

Носков зевнул, с удовольствием потянулся и присел на постели. Покосился на тихо посапывающую рядом Жанночку. Он знал, конечно, что она спит с ним не по любви, а из-за денег: он был не в ее вкусе. Но ему было наплевать; главное, что он мог обладать этим прекрасным телом и получать от маленькой, стройной большеглазой секретарши все, что ему было угодно. Он использовал ее патологическую жадность, чтобы услаждать свою плоть. Впрочем, Носков про себя полагал, что Жанночка тоже имеет свою порцию наслаждения, судя по ее истошным воплям во время их постельных упражнений. Либо же, думал референт Оксаны Кирилловны, она хорошая актриса, и тогда тем более честно отрабатывает свой небольшой гонорар.

Встав с кровати, он натянул брюки и прошел на кухню. И в очередной раз посетовал, что трахается Жанночка хорошо, а вот хозяйка – никакая: со вчерашнего ужина (который готовил сам Носков) осталась гора немытой посуды. Сварив себе кофе, Носков бегло просмотрел лежащую тут же газету. Ничего интересного там не было – всё те же пожары-войны-наводнения, что и всегда. Сам не зная, зачем он это делает (видимо, из чистого любопытства) Носков потянулся к жанночкиной сумочке – секретарша вчера приехала к нему сразу после работы и оставила сей предмет своего гардероба на кухонном стуле. Так, пудра, косметика, презервативы – это все понятно. А вот эти листочки?.. похоже на… Да, это и в самом деле ксерокопии документов из кабинета владелицы «ОКО». Ничего сверхважного, но всё же… Что ж это получается?..