Страж неприступных гор - [2]

— Действительно так?

— Так, господин, — подтвердила женщина.

— Что такое?! — рявкнул один из окруженных. — Трупоеды… приключений на задницу ищете?! А ну, убирайтесь к себе в казармы, хвосты поджали и прочь отсюда!

К верзилам вернулась бодрость и присутствие духа. Уже много месяцев войско в Дране поворачивалось спиной к любым скандалам и исчезало без следа, стоило лишь топнуть ногой. Придя в себя от неожиданности и даже немного протрезвев, буяны начали грозно наступать на легионеров, не обращая внимания на их мечи.

— Ну?! Только попробуй кто пошевелиться — и живым отсюда не уйдет! — заорал могучий детина с ножом в руке и, особо не раздумывая, толкнул открытой ладонью в грудь ближайшего легионера.

— Подсотник… это они! — крикнул кто-то из солдат.

— Кто «они»?

— Те, что вчера перерезали наших! Я узнаю этого… и этого! И того тоже!

До головорезов начало наконец доходить, что они наткнулись не на какой-то случайный патруль.

— Они, говоришь? Ты уверен, сынок? Посмотри как следует!

Солдат мог смотреть сколько угодно — луна светила ярко, а снег, хотя и смешанный с грязью, усиливал ее блеск. Однако была середина ночи, к тому же метель — и даже совиные глаза с трудом могли бы различить черты чьего-то лица.

— Так точно, господин! — тем не менее ответил легионер. — Я уверен, это те самые рожи! Я их до конца жизни не забуду, ведь только я один живой остался! Всех наших они перебили как собак!

Окруженная банда снова замолкла.

— Только троньте нас, сукины дети! — повторил верзила с ножом. — И живыми не уйдете!

— Ты сказал, парень, — спокойно подытожил офицер. — Вы напали на имперское войско. Вчера… а теперь снова. Взять их!

Солдаты, похоже, превратно поняли приказ, поскольку переулок в одно мгновение наполнился стонами убиваемых верзил. Легионеры, уже много месяцев презираемые как злоумышленниками, так и мирными жителями города, мстили за убитых прошлой ночью товарищей — четверых парней из патруля, окруженных в самом центре города, о которых никто не собирался вспоминать. Ни подкупленные урядники Имперского трибунала, призванные выслеживать и судить преступников, ни безразличное начальство, ни, наконец, запуганные городские власти — никто.

Порт был слишком далеко, чтобы на кораблях услышали зовущих на помощь моряков. На пиратских посудинах, совершенно открыто стоявших на якоре у набережной одного из крупнейших городов Гарры, наверняка нашлась бы пара сотен головорезов, хотя по крайней мере половина из них развлекалась в злачных местах на берегу. Солдаты не могли выйти победителями в каком бы то ни было столкновении в порту — но в двухстах шагах от него дело обстояло совсем иначе. Приятели гибнущих слышали в лучшем случае неразборчивые крики, доносившиеся с темных улиц, — не первые за эту ночь и не последние…

Не уследили лишь за танцовщицей со шрамом от ножа на лице. Хихикающая девица отправилась следом за приятелями и оказалась достаточно близко для того, чтобы понять, что происходит нечто нехорошее. Бегом бросившись назад, она начала вопить что было силы, как только оказалась среди котлов с горящей смолой. Если бы не слепящее пламя, отсюда уже без труда удалось бы различить не только очертания корабля, но и детали: среди бухт канатов, ящиков, разных тряпок и мусора, присыпанных свежим снегом (корабль отнюдь нельзя было назвать чистым), на палубе дремали также засыпанные снегом члены команды, которым предательская водка не позволила добраться до уютных лежбищ в носовом кубрике. Открылась какая-то дверь, и из-под кормовой надстройки на палубу упал луч света.

— Чего орешь, шлюха, ну чего?

— Там… наших бьют! Наших! Там, в переулках!

— Что ты болтаешь?

— Бьют наши-и-их! — истерически заорала девица, словно обезумевшая, прыгая по шатающемуся и трещащему трапу. — А-а-а! Там бьют, а я не знаю… не знаю кто-о-о! А-а-а!!!

Из закоулков корабля полезли разбуженные матросы.

— Они их убьют! А-а-а! — снова завопила девушка и, чуть ли не стуча себя пятками по прыщавой заднице, помчалась обратно в глубь улицы, словно сама, одна, хотела прийти на помощь гибнущим.

Корабль ожил. Этим людям не раз и не два приходилось вскакивать посреди ночи, чтобы тут же схватиться за оружие. Кто-то пнул припорошенного снегом пьяницу, другой, ругаясь, спрыгнул под палубу. По трапу застучали тяжелые шаги двух матросов с топорами в руках, первыми сбежавших на набережную. Но эта ночь была полна неожиданностей.

— Куда это вы?

Перед ними вдруг предстал уже немолодой, но прямо державшийся мужчина; окруженный смоляным дымом, он появился в кругу света, словно возникнув прямо из метели.

— Этот корабль — «Гнилой труп»? — уточнил он.

Это название носил уже ставший легендарным парусник, пользовавшийся самой дурной славой. Ходившие на нем канальи, скоты даже среди скотов, выродки среди выродков, когда-то бросили вызов самим морям, назвав свой корабль так, что ни один настоящий моряк, даже пират, не желал ступать на его палубу. Им командовала проклятая всеми женщина, якобы дочь величайшего в истории пирата, повешенная имперскими солдатами, а потом воскресшая благодаря непостижимым силам Шерни.

Бегущий детина замахнулся топором и ударил им незнакомца, который, видимо машинально, заслонил голову рукой.