Страж - [20]

– Ты все еще дуешься, – вскинул брови мастер. – Зря ты это, право слово. Я тогда просто отрабатывал заплаченное мне золото.

– А теперь?

– Ты же знаешь, меня с тобой связывают куда более прочные узы, чем золото.

– Ага, все пытаешься понять, что это за порода людей такая, на которых ни чары, ни порча не действуют, но зато целительское искусство – очень даже.

– Не все дурное столь уж плохо. Например, зачаровав человека, можно обезболить любую рану.

– Ты еще про пользу порчи расскажи.

– Тут пользы никакой, если только для соперника. Барон, я вижу, ты стараешься заговаривать мне зубы, пока питье не остынет. Ты же знаешь, что после этого оно станет негодным и мне придется все начинать сначала. Не люблю что-либо переделывать.

– Слушай, ты бы туда хоть меду добавлял.

– Не вредничай, как маленький ребенок. Давай пей, обещаю – на этот раз сразу полегчает.

– Опять обманешь, – махнул рукой Жерар.

– Обману, – легко согласился Волан. – Простуда, даже запущенная, – не тот случай, чтобы прибегать к жизненным силам. Эдак ты быстро разбросаешься.

– Ну тогда давай я просто отлежусь. – В голосе барона промелькнула надежда. А что тут поделаешь, питье и впрямь отвратное.

– Каждый день болезни отрицательно сказывается на моих трудах. Мне и без того за эти годы удалось вернуть тебе только пять лет из отобранных мастером Бенедиктом. Пей. Мне уже нужно бежать, молодка совсем заждалась, а я тут теряю время с упрямым стариком.

Глядя на эту картину, можно подумать, что беседуют два сверстника. Но на деле это, конечно, не так. Волан более чем в два раза старше Жерара. Вот так вот. С этими мастерами никогда нельзя быть ни в чем уверенным.

Питье все же было опрокинуто вовнутрь. Правда, после этого барон еще некоторое время боролся с позывами желудка исторгнуть из себя столь неудобоваримое пойло. Но после некоторой борьбы он все же вынужден был смириться, и барон наконец облегченно вздохнул.

– Послушай, а девок ты тоже зачаровываешь?

– Вот еще! – возмущенно фыркнул мастер. – Нет, в молодости я этим, разумеется, грешил, но потом понял, что это дурь и, если хочешь, самое настоящее изнасилование. Так что уже с очень давних пор я предпочитаю добиваться ласки. Лишь тогда она чего-то стоит. Ну и уважение к самому себе растет.

– Понятно. Ладно, иди к своей зазнобе, а то еще решит скользнуть к кому другому под бочок.

– Только еще один вопрос. Ты обещал изловить оборотня. У меня есть парочка идей, но для экспериментов нужен живой оборотень.

– А не на охоте ли за ним я простудился? Все зависит от тебя: чем быстрее поставишь меня на ноги, тем быстрее я тебе изловлю эту зверюгу.

– Оборотень не зверь, и ты это прекрасно знаешь. Ладно, уговорил.

Барон посмотрел на мастера, словно маленький ребенок, которому пообещали вожделенную игрушку. Что поделать, не любил он чувствовать себя слабым.

– Я подожду, – закончил мысль Волан.

– Да пошел ты.

– Куда?

– К молодке, волокита.

– Это я обязательно. Да, еще одно…

– Ну?

– Я насчет той женщины из Хемрода.

– Слушай, Волан, не перегибай палку. Эту женщину я тебе тронуть не дам. В мире еще столько непознанного, что хватит даже на твою долгую жизнь. Обойдешься без нее.

– Но ее способности…

– И думать забудь. Боже, если бы она появилась раньше! Георг все еще был бы жив. Если еще раз заговоришь на эту тему, то не то что ее не получишь, а вообще ничего для тебя добывать не стану.

Что тут скажешь. У барона Гатине насчет порчи имелся свой пунктик. Пожалуй, лучше и впрямь оставить эти попытки. Но какой уникальный случай! Уму непостижимо, что творила эта женщина! Любая порча распадалась и истаивала под напором ее дара, главное – не затягивать надолго. Правда, не сказать, что слишком многие уверовали в это, несмотря на подтвержденные случаи. Мастера утверждали, что подобное невозможно и, скорее всего, это обычное везение, которое приписывается какой-то сумасшедшей. Ну и кому верить? Слухам, даже если их разносят титулованные особы, или светилам лекарского искусства?

Ни одного мастера она к себе и близко не допускала, распознавая их сразу, в особенности темных. Эти в своем стремлении к знаниям не гнушались никакими средствами. При виде темных у нее попросту начиналась истерика. Лучше держаться от нее подальше, чтобы она не выдала ненароком темного мастера, который внешне ничем не выделяется среди других людей.

Эта сумасшедшая пользовалась огромной любовью окружающих. Если закатит истерику при виде человека, его могут попросту забить. Кстати, был уже случай, когда жертвой пал один из темных, слишком много возомнивший о себе и возжелавший получить ее для своих экспериментов. Мастер может взять под контроль четверых одновременно. Некоторые способны проделать это и с шестерыми. Но с разъяренной толпой, да еще и объединенной общей идеей, не под силу совладать никому.

Когда Волан наконец покинул кабинет, спеша на встречу с ветреной особой, поджидавшей его в укромном местечке, барон вновь подошел к клетке со своим питомцем:

– Нет, ну что ты будешь делать! Не ешь. Ладно, давай тогда так. Я выпущу тебя с балкона, а там уж как знаешь. Но не дай бог, крестьяне станут жаловаться, что ты их кур гоняешь, – отправлю в суп.